— Пол уходит на работу в час. Наш автобус отправляется в два.
— Сестра знает?
— А вы не могли бы рассказать ей?
— Почему бы вам самой не поговорить с ней?
— Потому что она разразится целой речью о том, что я наконец-то поступила правильно. И я знаю, что она права, но не хочу ее слышать.
— А я могу сказать это?
Она снова подняла взгляд.
— Пожалуйста.
— Вы действительно поступаете правильно.
— Вы в этом уверены?
Он кивнул.
Казалось, эти слова добавили ей сил.
— Вы скажете Кэрол, что я люблю ее? Передайте ей, что я наконец решилась, потому что сама считаю это правильным, а не потому, что кто-то подталкивал меня.
— Но вы позвоните?
— Позвоню, когда устроюсь.
— Хорошо.
— Вы не скажете мужу, где я, если он придет спрашивать?
— Я ведь не слышал, куда именно вы едете.
Женщина слегка улыбнулась, и на мгновение горькие морщинки на ее лбу разгладились, а глаза вспыхнули так, что Хэкворт сразу вспомнил Кэрол. Глаза у Агаты были такими же голубыми, как и у сестры. Когда-то они сияли тем же светом.
— Вы помогли мне, — сказала она. — Мне было нужно место, куда я могла бы прийти и подумать, где кто-то позаботился бы обо мне. Не потому, что он мне родня, а просто потому, что я тоже человек. Вы помогли мне вспомнить, кто я такая. Вы и ваш Господь. Пол заставил меня забыть об этом, а вы напомнили.
— Так больше не забывайте, — посоветовал Энтони.
— Постараюсь не забыть. — Она встала. — Я зайду в бакалею, а потом вернусь домой. В последний раз. Все будет в порядке, — добавила Агата, прежде чем он успел задать вопрос. — Он только и ждет окончания работы, чтобы как следует напиться. Будет от чего взбеситься, когда ночью он вернется домой, правда?
Священник встал и проводил ее до дверей.
— Для этого он всегда найдет повод.
Она остановилась на пороге, встала на цыпочки и застенчиво поцеловала зятя в щеку.
— До свидания. Берегите мою сестру. И еще раз спасибо. Вы дали мне точку опоры. Это единственная хорошая вещь, которая случилась со мной за долгие-долгие годы.
Энтони вернулся к столу через несколько минут после ее ухода. Он был рад, что помог хоть советом. Преподобный поднял глаза к небу, хотя никогда по-настоящему не верил в сонм добреньких ангелов, порхающих среди пушистых облаков.
— Ну разве я не лицемер? — громко спросил он. — Дал точку опоры, которой нет у меня самого.
Ответом ему было молчание. Никогда он не слышал такой грозной тишины. Впрочем, напомнил себе Энтони, он несколько лет считал, что ждать ответа небес — значит понапрасну терять время.
