— Могу я чем-нибудь вам помочь, мисс Мэри?
— Я приготовлю салат, а вы сделайте нам чай и накройте в кабинете. Кейн, пить хочешь?
— Перье, пожалуйста.
— Отлично.
Перекусив, они честно приступили к обсуждению инвестиционных планов Мэри, то и дело сбиваясь на нежные прикосновения и легкие поцелуи. Их прервал тихий отзвук чьих-то шагов.
— Ай-ай-ай, Мэри, — раздался укоризненный голос.
— Я думала, у тебя есть дела поважнее, чем лично шпионить за мной. Поменяй приоритеты, иначе твоя мануфактура быстро прогорит, — дерзко осадила Мэри бесцеремонного Ченнинга.
— Не волнуйся, меня па все хватит.
— Может быть, но кое-что вас все же не касается, — вступился за Мэри Кейн.
— А вам бы не стоило встревать, — взвился Ченнинг.
— Позвольте мне самому решать. Предупреждаю, любой, кто станет третировать Мэри, будет иметь дело со мной. Она уже не так беззащитна, как вам бы того хотелось.
Наблюдая за словесным поединком таких разных мужчин, Мэри втайне радовалась, что не поддалась переполнявшему ее инстинктивному желанию запереться с Кейном в спальне, как только они переступили порог дома. Ей приятно было осознавать, что дедушкина муштра в очередной раз сослужила ей добрую службу. Ченнинг удалился ни с чем, и, подкрепившись легким салатом за милой болтовней, они переключились на темы хоть и приземленные, но необходимые.
— Кейн, я сама справлюсь. Тебе не обязательно ввязываться в эти склоки, — посчитала она необходимым предупредить его.
— Если тебе это по силам, почему ты так напугана?
— Мы родственники, и он не исчезнет из моей жизни, как это можешь сделать ты, если тебе надоест роль покровителя.
— Ты полагаешь, я руководствуюсь сиюминутными капризами? — с обидой в голосе спросил Кейн.
Мэри не ответила. Она не имела представления, что руководит Кейном Брентвудом. Просто она воспользовалась случаем, чтобы сказать, что не имеет оснований безоглядно полагаться на него и что ее жизнь больше не замыкается на романтическом безумии, которое он хочет ей вновь навязать. Она знала, где проходит водораздел, отделявший стихийность ее юности от ровного течения зрелых поступков. Это память о невосполнимых утратах, саднившая душу, стоило ей остаться наедине с собой. Кроме того, она хорошо знала Кейна. Его независимая натура не терпела уз и оков. Когда он закрывал за собой дверь, у нее никогда не было уверенности, что он вернется. В отличие от подруг, ее не страшило одиночество, в сущности, только им она и жила.
