— Зачем я тебе нужна?
Кейн медлил с ответом. Он провел рукой по ее густым, некогда курчавым волосам, которые она укротила и укоротила, отчего они стали мягче и послушнее.
— Зачем женщина нужна мужчине?
— Почему ты всегда дерзишь?
— Я такой. За это ты меня и любишь, — вызывающе объявил Кейн.
В сущности, он вряд ли мог честно ответить на вопрос, что именно побудило его искать Мэри и нестись на похороны неизвестного человека, прочтя в газете ее имя.
— Ну так что? — допытывался он, цепко обхватив Мэри за талию.
— Это та цена, которую мне придется заплатить за твою помощь? — с горечью спросила она.
Ему всегда нравилось играть ее чувствами, от этого жизнь представлялась полнее. Казалось, что взаимные мгновения счастья способны окупить любую причиненную им боль. Сейчас он смотрел на нее с видом триумфатора, на белом коне въезжающего в поверженный город. Он не понимал ее колебаний, уверенный, что воссоединение станет благом для них обоих. И собирался доказать ей это, руководствуясь принципом, что в любви и на войне все средства хороши.
— Ты не голодна?
— Что? — удивил ее такой резкий переход.
— Пообедаем?
— Да, пожалуй.
— На сытый желудок беседовать приятнее, не так ли?
— Да, да, — отсутствующим тоном произнесла Мэри. — Вернемся в дедушкин, я имею в виду, в мой дом, я сделаю салат, и мы поедим.
— Как скажешь. Ты теперь мой босс.
— Забавно. Посмотрим, надолго ли хватит твоего энтузиазма подчиненного. Мне всегда казалось, что ты сторонник мужского превосходства.
— Это так. Но мне нравится ублажать тебя. Помнится, мы всегда любили поиграть. — В последнюю фразу он вложил столько подтекста, что Мэри зарделась, отчего ее глаза приобрели необыкновенное сапфировое сияние.
Когда они оставались наедине, то не задавались вопросами о дозволенном и запретном. Просто безоглядно упивались друг другом, исследуя глубины боли и наслаждения, пряной отрады обладания другим человеком.
— Мэри-Белл, ты вспоминала обо мне? — Он остановился, обхватил ее голову и заглянул в глаза.
— Да, — выдохнула она сквозь пересохшие губы.
Ее испуганные глаза осветил лучик облегчения, как если бы она сняла со своих плеч часть груза, тяготившего ее изо дня в день.
— Наше притяжение было фантастическим. Уверен, оно нисколько не ослабело.
— Да, — повторила она как во сне.
Они сблизились в поцелуе. Она чувствовала, что от нее уже ничего не зависит. Ей страшно было подчиниться, но этот голод нельзя было утолить иначе.
В кухне Мэри столкнулась с экономкой Кармен и, поздоровавшись с ней, приступила к стряпне.
