— Тогда это определенно в твоих интересах — оставить эти легионы в Александрии, вне зависимости от моих желаний. Я предлагаю тебе самому изыскать способ платить им и кормить их. А также призвать их к порядку. Мне не нужна еще одна банда насильников и воров, наподобие той, которую оставили здесь Антоний и Габиний.
— То были наемники. А это — солдаты Цезаря. Неужели ты думаешь, что они выйдут из повиновения мне, пусть даже в мое отсутствие?
Клеопатра посмотрела на него, словно ребенок, которому наскучила игра.
— Почему ты не присоединишь Египет к Римскому государству? Явно не только ради теплых чувств к своей любовнице. Это из-за того, о чем Катон говорил моему отцу? Что не найдется римлянина достаточно честного, чтобы его можно было посадить здесь проконсулом?
Как приятно было бы сказать Клеопатре, что исключительно ради нее самой он сохраняет ее стране независимость. Как великодушно он бы выглядел!
Она продолжала:
— В противном случае, диктатор, я просто не могу себе представить, в чем кроется разгадка.
Но ведь она никогда ему не поверит! И Цезарь сказал ей правду:
— Всякий, кого сюда пришлют, не только будет норовить набить свои карманы твоими сокровищами. Он постарается воспользоваться местонахождением Египта, чтобы взять под контроль земли, расположенные восточнее. Такого человека станут страшиться, а затем и подчинятся ему.
Клеопатра подалась вперед, оказавшись на одной линии с орлом, и лицо ее приобрело такое же хищное выражение. У Цезаря возникло ощущение, будто оба они готовы ринуться на него.
— Тогда ты стань этим человеком! Разве этот план не кажется тебе мудрым? Будь моим царем, набей собственные карманы моими сокровищами, и вместе мы подчиним восточные земли. Никто не сможет противостоять нам.
Цезарь, конечно же, думал об этом, он грезил, снова и снова прокручивая в голове эту идею, когда ночами лежал рядом с Клеопатрой. Превосходная идея. Да, нетрадиционная. Небывалая. Совершенно не вяжущаяся с римскими представлениями об управлении. Впрочем, нетрадиционность не остановила бы Цезаря.
Но провернуть такое дело будет значительно легче, если сперва он подчинит парфян, если он завоюет этих длинноволосых конных лучников, уже столько поколений досаждающих Риму. Рим никогда не примет царя, и Цезаря никогда не примут как царя в Риме. Но Рим — не Египет. В Парфии, Иудее, Египте, Мидии — на всех тех землях, которыми он намеревался завладеть, — монархия будет необходима.
