– А вам сие откуда ведомо? Может быть, вы и есть… может быть, это вы и есть?!
– Вы полагаете, что под моим домино скрыта императрица?! Ах, сударь, ну и насмешили вы меня! Сейчас вижу, что вы и в самом деле гость залетный, мало что знающий о дворе и его обитателях. Наверное, вас привел сюда какой-нибудь приятель из числа дворцовых завсегдатаев? И вы, конечно, государыню даже издали не видели? Ну так знайте: она ростом невысока. В отличие от меня! Если я даже над вами, мужчиной, чуточку возвышаюсь, то по сравнению с ней – я верста коломенская.
– Держу пари, на ваших туфельках трехвершковые каблуки, вот вы и возвышаетесь.
– Насчет каблуков вы угадали, но вершка в каждом только два[12].
– Не верю, сударыня! Чем докажете?
– А чем доказать?
– Подол извольте приподнять!
– Экий вы прыткий! Подол ему приподнять!
– Ах нет, не мне, а вам. И не высоко, самую чуточку, только над каблуками.
– Ну, в самом деле, ничего страшного, чай, не произойдет. Извольте глянуть.
– И в самом деле, каблучки не более двух вершков. А ножка хороша… разве что суха чрезмерно. Вы, сударыня, верно, тощеваты и сухоребры?
– А вы, гость провинциальный, подлинно хамоваты.
– В чем же хамоватость моя состоит, извольте объяснить?
– Да ведь всякая дама в маскараде – заведомо красавица! Так с нею и надобно обращаться, даже если домино покрывает ее фигуру, а маска – лицо. Вы же подозреваете во мне уродину…
– Помилуй Бог! Мне худышки очень по нраву.
– Так вот какие нынче нравы в нашей провинции?!
– Да уж, да уж…
– Позвольте вам не поверить, сударь.
– И правильно, не верьте мне, потому что худышек я и впрямь люблю, но только бюст у них непременно должен быть пышный. Так что… прощайте, сударыня, у вас нет надежд сыскать мою благосклонность, хотя ножка у вас преизумительная.
– Вот болван самонадеянный! Да больно надобна мне ваша благосклонность! Но знайте, бюст у меня тоже преизумительный, не извольте сомневаться!
– Неужели?! Вряд ли вы правду говорите. Хвастаете, конечно! Пользуетесь тем, что проверить ваши слова никак невозможно.
– А ежели возможно?
– Э-э… коим же образом? На ощупь позволите?
– Только попробуйте, и я подниму такой крик!
– Тогда как же нам быть? Неужто так я и покину вас, не убедившись в том, что вы правду говорите?
– А ведь мое домино имеет застежки на груди. Что же будет, ежели мы с вами завернем вот за эту портьеру, а потом я расстегну одну пуговку?
– Ну, одну… одной, знаете ли, маловато будет!
– Ну хорошо, две.
– Где две, там и три, сударыня. Ну-ну, не скупитесь, расстегните и четвертую, позвольте ж мне насладиться сим зрелищем! Еще и пятую, умоляю… Ах Боже ты мой!
