— Тогда почему наши ученые не заметили то, что, как ты говоришь, неоднократно замечали ваши?
Хасан пожал плечами:
— Может быть, дело в том, что наши ученые искали ответ, а ваши полагали, что уже знают его?
Герцог кивнул и надолго замолчал.
— Я велю своим людям поставить ловушки, — сказал он наконец. — Но этого может быть мало. Говорят, ваш народ разводит кошек.
— Язычники! — не выдержал Сигирик. — Кошки есть порождение нечистого!
— Вы не приручаете хорьков и ласок? — продолжал герцог, словно бы не слыша священника.
— Это так, — кивнул Хасан. — Мы разводим кошек.
— Благодарю тебя. Можешь идти.
Тот с достоинством поклонился и вышел.
— Никто не захочет держать дома беса, — протянул Авгульф.
Рамон хотел было сказать, что ничего бесовского в своей трехцветной мурлыке не заметил, но, взглянув на священника, решил промолчать.
— С другой стороны, — продолжал герцог, — святой престол в своих письмах говорит о черных кошках, ни словом не упоминая о…
— Какая разница! — не выдержал Сигирик. — Ты впадаешь в…
— Рамон, выйди, — резко сказал сюзерен. — Я позову.
Юноша кивнул и едва не бегом покинул зал.
Ждать пришлось долго. Наконец из двери вылетел покрытый красными пятнами отец Сигирик, а следом выглянул герцог.
— Заходи.
Он снова опустился на ступеньки у трона, жестом приказал юноше сесть.
— Запомни: выкручивать людям руки нужно без свидетелей. — Авгульф усмехнулся. — Даже если делаешь это с позиции логики, а не силы. Впрочем… ладно, неважно. Я издам указ, предписывающий моим людям изводить в своем жилье крыс всеми доступными методами. А отче прочтет проповедь о том, что черные кошки суть посланцы нечистого, но, — он воздел указательный палец, — только они. Так как святой престол в своих письмах поминает исключительно черных кошек, ни словом не говоря о других, значит, остальные твари безвредны с духовной точки зрения и крайне полезны для истребления крыс… тем более что других животных, способных это сделать, здесь не найти.
— А он прочтет? — поинтересовался Рамон.
— Да. Но давай о другом. Ты знаешь, почему пал город?
Рамон припомнил риторику отца Сигирика:
— Господь снизошел к неустанным молитвам…
— Брось, — фыркнул герцог. — Никто не подслушивает.
— Откуда ж мне знать?
— В столице умер король, не оставив наследника. И тот, кто вел сюда войско, узнав об этом, повернул назад — престол показался ему интересней, чем битва за город. Когда весть о том, что помощи не будет, дошла сюда, наместник бежал… Говорят, кроме него никто не знал про тайный ход. — Авгульф пожал плечами. — Может, врут, может, правда. Словом, наместник сбежал, никого не поставив в известность. А тот, кто был его правой рукой, узнав о бегстве господина, приказал открыть ворота.
