— К чему ты клонишь?
— К тому, что у Господа странное чувство юмора. Человек, у которого ты гостил третьего дня, был тем самым открывшим ворота.
Рамон присвистнул. Герцог кивнул.
— Он говорит, что счел это единственным разумным выходом — да ты сам видел, что творилось в городе. Но кто знает, что на самом деле у него за душой?
Рамон поморщился.
— Господин, прости, я воин, а не доносчик.
— А я и не прошу доносить, — усмехнулся Авгульф. — Я только хотел сказать: надеюсь, ты и впредь не утаишь от меня то, что сочтешь важным. Ступай. И спасибо тебе.
* * *
Они долго молчали, думая каждый о своем. Наконец Рамон оглянулся:
— Поехали?
Эдгар кивнул, протянул руку, помогая выбраться. Рамон принял поводья, снова подошел к краю обрыва, заглянул вниз. Брат подхватил его под руку.
— Не дергайся, — усмехнулся воин. — В этот год со мной ничего не случится.
Он вскочил в седло, тряхнул волосами:
— Догоняй. Спорим, я быстрее?
Эдгар проглотил словцо, не подобающее его будущему сану, и пустил коня вскачь.
Корабли Эдгару не понравились. Когда-то, еще мальчишкой, он любил слушать рассказы о чужих странах и диковинных людях. Корабли в этих рассказах именовались не иначе как «быстроходные», а то и «величественные», и Эдгару невольно представлялось нечто стремительное и грациозное, подобное по красоте породистому скакуну. Низкие, тяжелые, с круглыми, словно надутыми изнутри боками, суда настолько отличались от его фантазий, что юноша почувствовал себя обманутым.
— Это плавает? — протянул он, разглядывая огромные просмоленные борта.
— Иногда тонет, — хмыкнул Рамон.
— Типун тебе на язык. — Ученый осенил себя священным знамением.
— Каков вопрос, таков и ответ. — Молодой человек рассмеялся. Посмотрел на кислое лицо брата и стал серьезным: — Это торговые корабли. А купцы — народ осторожный. Так что это самый надежный из вариантов. И довольно быстрый. Две недели — и мы на месте.
Эдгар с сомнением покачал головой, вздохнул:
— В конце концов, все в руке божией.
— Истину глаголешь, — фыркнул воин. — Тут рядом город. Если хочешь, пошлю человека запастись выпивкой. Будешь всю дорогу или в стельку, или с похмелья — в любом случае, будет некогда думать о том, какая под тобой глубина.
— Не надо.
— Многие так и делают.
Эдгар снова вздохнул:
— Я бы предпочел предстать перед Господом в здравом уме.
— Типун тебе на язык. — Рамон хлопнул брата по плечу. — Что ж, будешь единственным трезвым человеком на корабле, не считая команды. Потому что те, кто не пьет от страха, напьются от скуки. А человека в город я все же пошлю — Хлодий вон тоже зеленый бродит, а Бертовин точно не подумал для него вина припасти.
