Рабочий стол был заставлен едой и медицинскими снадобьями, и вся эта смесь сладостно благоухала. Огарки свечей на окне свидетельствовали, что работа здесь начиналась затемно.
На плите рядом с очагом недавно жарили колбасы и пекли лепешки. Она еще не остыла, и запах не рассеялся.
Тимон вдохнул сытный воздух, радуясь возможности поразмыслить наедине с собой. Сполдинг ушел за Марбери.
Наскоро осмотревшись, Тимон собрал горячие угли из очага и высыпал их в жаровню, стоявшую на плите. Ему повезло: на рабочем столе лежала миска с дюжиной яиц. Кастрюлю он нашел в камине.
В кухне имелся основательный запас глиняной посуды. Много места на столе занимали декоративные тарелки, на которых, очевидно, подавали еду на стол декана. На полу стояли разнообразные кувшины и чашки с тремя ручками — попроще, чем он видел в трапезной. В одном кувшине Тимон обнаружил эль, налил немного в кастрюльку, за неимением чистой воды, и поставил на треножник над жаровней. Потом бережно опустил в темную жидкость яйцо.
На решетке над очагом сохли ячменные лепешки. Он жадно схватил одну.
В кухню влетел Сполдинг.
— Я послал за деканом Марбери, — по слогам выговорил он.
Тимон в ответ махнул в его сторону лепешкой.
— Отличная компания для яйца. — И Тимон целиком запихал хлебец в рот.
— Вы варите себе яйцо в эле! — строго обвинил его Сполдинг.
— Да. А остаток пью, — Тимон поднял кувшин с элем и не отрывался от него целую минуту.
— Ну, вот, — отдуваясь, проговорил он. — Теперь… подождем.
Ждать Сполдинг не мог. Пока Марбери не появился в дверях, он не меньше ста раз пробежался по кухне из угла в угол.
Тимону пять минут ожидания над варившимся яйцом показались за вечность, хотя новая порция эля немного облегчила его страдания.
Один Марбери был весел.
— Я спал как дитя! — заявил он, вбегая в кухню. Декан сиял, глаза блестели, лицо было умыто. На нем был уютный домашний костюм: серые штаны и рубаха, разношенные кожаные сапоги и синий, подбитый ватой плащ.
— Вы в этом нуждались, — стараясь выдержать любезный тон, ответил Тимон. — Надеюсь, вас не тревожили сновидения.
— Мне снилось, что стоит мне попытаться заговорить, изо рта у меня вылетают целые связки бумаги, — припомнил Марбери, дивясь игре собственного воображения. — К чему бы это?
— Несомненно, этот сон вызван унижением, пережитым вами вчера за дверью дворцовой кухни, — предположил Тимон.
— Ну, конечно, так оно и есть! — Марбери хлопнул в ладоши. — И кстати — я умираю с голоду. Хорошая была мысль — собраться у меня на кухне. Что там варится на плите?
