Но потом удивление прошло. За перевалами были желтые, как масло, долины, а следом еще перевалы и еще долины — синие от густых ельников. Мало-помалу мальчишки свыклись с горной страной. К тому же с каждым днем идти становилось трудней, и всякая тревога сменилась раздражением. Отсырело все — и одежда, и тело, и самые мысли потяжелели от густого влажного воздуха. Каждый день дождь прижимал их к отвесным отрогам, тропы выводили к речным протокам — вода не спадала здесь до осени, она бежала по тайге, наметая на листья папоротника ил и песок.
Они шли несколько дней, никого не встречая по пути. По ночам, правда им мерещились тусклые огоньки между деревьев и тонкие, как призраки, стрелки дымов в звездном небе. Но утром не находили они на земле ни костровищ, ни следов. Салм как-то сказал, что это тени древних великанов играют с путниками, заманивая их гиблые места.
— Как-то мы раскопали старый курган — говорил на это Шак. — И в нем оказался скелет, кысный — охрой осыпанный… Клянусь Ариманом, человек этот был на две головы выше меня! Никогда не видел таких людей.
— И ты не побоялся прикоснуться к его костям? — спросил кто-то из караванщиков.
— Сухое к сухому не пристает, — хмыкнул Шак.
Мальчишки иногда переговаривались, что недурно было бы выйти хуннам наперерез, найти их, сбросить с гор в самые глубокие расщелины. Но по-прежнему хунны оставались где-то в стороне, недосягаемые и неуязвимые. В них не очень верилось теперь, они сделались чем-то вроде страшной сказки или размытого медвежьего следа.
Но вот, случилось. Был полдень, в небе долго стояли тяжелые дождевые тучи. Наконец дохнуло немного с Востока, солнце хмуро глянуло на ущелье, оставив на мокрых скалах несколько сизых мазков. За деревьями, скрытые кустарником гудели мерно голубые плесы. Воздух был сырой, раскаленный недавней грозой, дышалось им тяжело, Ашпокая то и дело клонило в сон.
Кони шли по брюхо в акациях, Шак зло всматривался в заросли — проклятая таежная тропа ускользала от него, путалась со множеством троп звериных, распадалась и исчезала, упиралась в скалы, выводила на звериные лежанки, и Шак ловил ее молча, как змею ловят за хвост.
Но вот тропа уперлась в буревал. Замшелые скользкие стволы поднимались крепостной стеной, тут и там чернели выворотни, похожие на туши древних зверей. Делать нечего — пришлось ватажникам спускаться к реке. Салм боялся рек — он-то знал, где лучше всего чинить засады.
Кони ступали по гладким камням непривычно осторожно. Вот копыто соскользнуло в ямку и Атья с воплем полетел в воду.
