Они поравнялись с калиточкой в деревянных крашеных воротах.
Белый втолкнул мальчишку в калитку и влетел за ним сам. Костик был уже впереди — во дворе. Отшвырнув мальчика, Белый бросился догонять напарника. Наискосок через двор — низенькие сараи. Через сараи — по толевой крыше, пробивая ее каблуками — через стену — в другой двор. Прыжок. Всполошенно заметались, закричали куры, женщина в палисадничке замерла, изумленно глядя на бегущих. Ворота. Здесь Белый замер. Медленно, осторожно выглянул. Катил по улице грузовик. Махнул рукой Костику — быстро! Выскочил на улицу, сразу же кинулся, ухватился за борт, повис. Костик догонял из последних сил. Кинул портфель в кузов, схватился за стенку заднего борта, повис рядом.
— Влезай! — обливаясь потом, хрипел Белый.
Они лежали на деревянном дне кузова, дыша пылью. Пыль слоем лежала на мокрых лицах. Костик хотел приподняться, выглянуть.
— Лежи, сука! — хрипло крикнул Белый.
Ехали долго. Наконец Белый поднял голову, коротко глянул над бортом машины. И сказал почти спокойно:
— Прыгаем.
Сквер, за сквером базарчик. От базарчика отходит автобус — набитый битком, родненький. Белый заплясал перед радиатором, шофер, сжалившись, открыл двери.
Втиснулись, стояли, стремясь удерживать распаленное, рвущееся дыхание, — ушли, оторвались, сумели.
В центре они пересели на другой автобус, вышли за остановку до автовокзала.
— И туда нам нельзя, — сказал Белый. — Единственный расчет — междугородное такси. И не всякое, а свеженькое.
Возле стоянки такси они вошли во двор. Из подъезда смотрели, как подходят машины. Вот еще одна. Номерные знаки города Бегунова.
…Уже где-то посредине пути Костик сказал тихонечко:
— А жалко, что сорвалось. Хорошее дело было.
— А кто сказал, что сорвалось? — удивился Белый. — Погуляем пару дней, а потом нагрянем. Не боись, милый, все в порядке. Туда ходу четыре часа. Послезавтра мы туточки. На все дела пять часов. И снова тамочки.
Отец приехал неожиданно, рано утром, когда Ольга еще спала. В доме стало весело и шумно, словно включили репродуктор в праздничный день.
За завтраком он расспрашивал Ольгу о консерваторских делах, об оперной студии, в которую ее недавно приняли. И вдруг спросил о Викторе:
— Полная отставка?
— В общем, полная. Он плавает сейчас…
Ольга внезапно для самой себя рассказала отцу о встрече на вокзале, о разговоре с Селиховым, о его подозрениях и пари.
Отец выслушал все очень серьезно. Потом сказал:
— Удивила меня ты. Вот уж не ждал от Игоря. Ну ладно, ты не огорчайся, это дело я выясню.
