Гэррети помолчал и сказал:
— Вот как ты думаешь?.. а, не важно. К черту.
— Нет-нет, продолжай. Как я думаю что?
— Как ты думаешь, — мы действительно проведем в этой дороге остаток нашей жизни? Вот что я хотел спросить. Ту часть, которая была бы у нас, если б мы... ну ты понял.
МакФриз пощупал свой карман и вытащил оттуда пачку легких сигарет.
— Куришь?
— Нет.
— И я нет, — сказал МакФриз и сунул сигарету в рот. Потом достал коробок спичек с рецептом томатного соуса на обороте, зажег сигарету, втянул дым и закашлялся. Гэррети подумал о 10-м совете: береги дыхание. Если ты куришь в обычной жизни, на Прогулке постарайся этого избегать.
— Думал, научусь, — вызывающе сказал МакФриз.
— Говно, правда? — грустно сказал Гэррети.
МакФриз удивленно посмотрел на него и выбросил сигарету.
— Да, — сказал он. — Говно и есть.
К четырем часам радуга исчезла. Дэвидсон, номер 8, поравнялся с ними, сбросив скорость. Он был симпатичным парнем, если не считать россыпи угрей у него на лбу.
— Этому Заку реально плохо, — сказал Дэвидсон. Когда Гэррети его видел в прошлый раз, за спиной у него висел рюкзак, но видимо он успел избавиться от него в какой-то момент.
— Кровь еще идет? — спросил МакФриз.
— Как из свиньи, — Дэвидсон покачал головой. — Забавно, как все оборачивается, правда? Поранься он в другое время, все закончилось бы царапиной, а теперь ему надо швы накладывать. — Он показал на дорогу. — Гляньте.
Гэррети посмотрел и заметил маленькие темные капельки на подсыхающем асфальте.
— Кровь?
— Да уж не патока, — мрачно сказал Дэвидсон.
— Ему страшно? — спросил Олсон бесстрастно.
— Он говорит, что ему насрать, — ответил Дэвидсон, широко раскрыв глаза. — Но мне страшно. Мне страшно за всех нас.
А Прогулка продолжалась.
Бейкер заметил еще одну табличку с именем Гэррети.
— Дерьмо это все, — сказал Гэррети, не поднимая головы. Он шел по кровавому следу Зака, воображая себя следопытом, который выслеживает раненого индейца. След немного петлял, время от времени пересекая разделительную линию.
— МакФриз, — сказал Олсон. Его голос стал мягче за последние два часа. Гэррети решил, что Олсон ему все-таки нравится, несмотря на деланную браваду. Ему больно было видеть, как Олсоном завладевает страх.
— Что? — спросил МакФриз.
— Оно не проходит. Это ощущение, что мышцы обвисли, я тебе говорил. Оно не проходит.
МакФриз ничего ему не ответил. Шрам на его лице выглядел очень бледным в свете заходящего солнца.
— Такое чувство, что ноги могут просто отказать. Как слабый фундамент. Но такого ведь не будет, правда? Правда? — с каждым словом его голос становился все тоньше.
