Надя присмотрелась. Публика за решеткой строила ей рожи и делала зазывные знаки, но помалкивала, потому что капитан что-то быстро писал и мешать этому занятию было опасно. Еще один рослый милиционер сидел на скамье, а другой сторожил у клетки с задержанными.
С чемоданом отсюда не убежишь. Но на чемодан начихать с высокой горы, правда, там единственное шикарное платье и новые туфли на высоком каблуке. Но паспорт и деньги в кошельке на пояске.
Надя привстала и наклонилась к капитану:
— Мужчина. Мне выйти надо. По делам.
— Что? — вскинул голову капитан.
— Ну, у меня это женское… Месячные. Течет. Я возьму из чемодана, что надо, и, в общем… выйти на пару минут.
— О, черт, — бормотнул капитан и повернулся к милиционеру на скамейке: — Коля, проводи даму в наш туалет, у нее свои дела, в общем сортире грязно.
Надя легко встала, опрокинула чемодан на пол плашмя, быстро его открыла и схватила пакетик, в котором были платье и туфли. Платье было тонким, воздушным, без нижнего хорошего белья его и носить было нельзя, так что пакетик был маленький, будто в нем всего полотенце.
Могучий Коля поднялся со скамьи, а ухари за решеткой загорланили:
— Обдулась со страху, красавица! Да ты не бойся, утром нас всех выпустят, пойдем с нами в ресторан завтракать! Гулять будем, рыжуха, танцевать будем, а когда все пропьем, твои золотые волосы сбреем и продадим за бутылку!
Хороший у меня парик, подумала Надя, не зря страдала. Никакого внимания на эти крики девушка не обращала, она помнила, что ко входу вел короткий коридорчик и двери на выходе не заперты.
Едва оказавшись в коридорчике (могучий Коля шел позади нее), Надя рванула к двери, распахнула ее плечом, соскочила с крыльца и помчалась по скудно освещенному переулку, сжимая в руках пакет с платьем.
Тяжеловесный Коля какое-то время топал сапожищами за ее спиной и густым басом кричал:
— Стой, зараза! Стой, рыжая, тебе говорят, стрелять ведь буду!
Надя ему не поверила и припустила того шибче.
Бегать гигант совсем не умел. Задохнулся и отстал через пятьдесят шагов, разразился диким матом, пообещав голову оторвать, когда она попадется.
Надя круто свернула на первом же углу и перешла на шаг.
Избавилась от чемодана! Черт с ним! Правда, там осталась небольшая икона Божьей Матери Казанской, икону Надя любила, знала, что большой ценности она не представляла (собиралась продавать раза три), но все равно было немного жаль. Впрочем, она быстро себя успокоила и на этот счет — все наладится и она сумеет выдрать из милиции чемодан с барахлом и икону.
