Заяц снова зарычал и больно сунул Наде под ребра пистолетом, а Волк, сообразив, что словами девушку не проймешь, оглянулся, подхватил со спинки кровати рубашку и с ловкостью портнихи надел ее.
Оба они уже отцепили карабины от веревок, тянувшихся в окно. Заяц дважды подергал их, и они уплыли куда-то в небо.
— Вот и порядок, ангел мой, — тем же заботливым, почти материнским тоном сказал Волк. — Пошли.
— Пошли, — согласилась Надя и опять же без всякого страха или удивления отметила, что в руках Зайца дергался здоровенный ковбойский пистолетище, а через плечо Волка висел автомат.
— Израильский «узи»? — ткнула она в него пальцем.
— Нет, мой ангел, — возразил Волк. — Эта штука посовременней. Тебе лучше не знать, какая. Вообще, лучше ничего не запоминай, делай, что тебе говорят, и все у тебя будет распрекрасно. Идем.
Они вывели ее в коридор, Волк держал ее под руку, вернее, придерживал, словно джентльмен обожаемую даму.
Надя этой дамой себя и ощутила. По коридору пошла между двух мужчин легко, вскинув голову, только босые ноги по линолеуму некрасиво шлепали.
Боковой лестницей они спустились на второй этаж и остановились у стеклянных дверей в коридор.
Шагах в десяти от дверей, спиной к ним, у открытого окна курил милиционер. Дверь палаты, которую ему было положено охранять, была приоткрыта.
— Начали! — тихо сказал Волк, сжал локоть Нади покрепче, распахнул двери и быстро вошел в коридор. Заяц метнулся за ними.
Надя почувствовала, как пистолет уперся ей в челюсть, отжимая голову, а под ребра вонзился ствол автомата.
— Не двигайся, мент! — негромко, но очень четко сказал Волк.
Милиционер повернулся и выронил сигарету.
— Шевельнешься или крикнешь, сам ляжешь и девчонку угробим.
Милиционер медленно поднял ладони рук на уровень плеч. Заяц стремительно шагнул к нему и вырвал из кобуры его пистолет.
— В палату! — негромко приказал Волк.
Милиционер повернулся, ногой открыл дверь палаты и вошел.
Надю протолкнули следом.
Под потолком вспыхнула люстра.
Надя увидела, что на единственной койке лежал молодой парень с нелепо торчащей в сторону загипсованной рукой. Он пытался приподняться, с ужасом глядя на вошедших, рот его дергался в безуспешной попытке крикнуть.
— Тихо, Гришенька, это мы, — сказал Волк.
Но парень на койке не узнал Волка и судорожно выдавил:
— Кончать меня пришли, да? Так мочите разом!
— Нет же, нет, — Волк наклонился над ним и скинул маску. — Это я, твой родной брат Николай. Здравствуй, Гришаня.
