А та четырнадцатилетняя девчушка, что громко хохочет с подружками под козырьком автобусной остановки, за рождественские каникулы успела переспать с четырьмя разными мальчишками. Но это как раз ни для кого не секрет, потому что мальчишки на весь свет растрезвонили про свою победу. Секрет – депрессия, в которой она пребывает. То, как она ощущает собственное тело, – секрет. Но не такой уж большой секрет для ее матери, которая заметила, что дочка в последние дни позабросила свою косметику.
У каждого свои секреты. Но в январе их труднее скрывать, и если в это время года вам немного не по себе, если друзья сторонятся вас, то лишь потому, что нелегко хранить секреты. Роза мучается головными болями – она планирует побег. Аня в нужные моменты забывает улыбаться мужу.
Захожу в гостиную, а там мама, опять торчит за компьютером и, само собой, моментально жмет на кнопку «удалить». Она что, думает, удаленные письма и вправду исчезают? Никогда, что ли, не заглядывала в папку «удаленные»? Все я знаю про нее и про Альпина. Сопли и слюни, вот что я вам скажу. Козлы старые.
У меня есть своя страница в «Bebo»,[25] ну и когда мама слиняла, я заглянул в сеть – почитать, что там наговорили Джейку, моему второму «я» в «Bebo». Порядочно, признаться, наговорили. Оно и понятно – Джейк клевый парень. Тут я заметил имя Роксаны, щелкнул его – вот черт, она ему пишет! Джейку то есть. Ни фига себе!
Я-то себе представлял ее в доме, где никакого компа и в помине нет и куча всякой странной жратвы. Видал я ее родителей – у папаши усы, а мамаша расхаживает в спортивном костюме. Чума! Но против Роксаны я все равно ничего не имею. Мои предки лучше, что ли?
Но вообще-то дела хреновые. Роксане нравится Джейк. Джейк, которого я сотворил прошлым летом в один дождливый тягомотный день. Джейк – старший из семерых ребят. Родителей у них нет, а их усыновил богатый брокер, но имя его он назвать не может по соображениям безопасности. Ему пятнадцать, трахается направо и налево, играет на ударных, матерится, не дурак выпить и – высокий. Что ни слово – то хохма или подковырка. Говнюк он, по большому счету, Джейк этот. А Роксане читать бы у камина что-нибудь полезное да поглаживать сережки с дельфинчиками, что я подарил ей на Рождество.
Тут входит мама – и начинается. Чего она вечно лезет ко мне со своими разговорами? Гляжу, как у нее двигаются губы, и не отзываюсь. Прикидываюсь, что не слышу. Проще простого, когда включен iPod. Может, постоит да уйдет.
