К Лаврентьеву подошел его шофер и что-то сказал. Сергей Иванович какую-то секунду подумал и тотчас глазами показал на Тургина.
— Павел Александрович, — шофер склонился к уху Тургина, — выручайте. Тут неувязка с машиной получилась. Одну из тех, что гостей привезли, отпустили, а у меня, как назло, мотор отказал.
— Ладно, Фомич, не волнуйся, на своей повезу.
— Вы уж тут малость не допейте, — шутил шофер, — на шоссе вреднющий автоинспектор, не посмотрит, что гостей везете.
Но Тургину было не до шуток. Его внимание привлек другой разговор. Всматриваясь в лицо Шелеха, его сосед-немец неуверенно произнес:
— Геноссе, смотрю на вас, и мне кажется — знакомое лицо.
— К сожалению, я еще в Германии не был.
— А я, к сожалению, в России уже бывал... В войну вам тут не приходилось жить?
— В войну всякое бывало, — уклончиво ответил Шелех.
— А в Южноморске жили?
Шелех как бы не расслышал. Прошла секунда-другая, и, выбрав момент, он поднялся и, теребя бородку, произнес свой тост:
— Говорят, археологи народ неразговорчивый. Разрешите мне быть совсем кратким. Non multa, sed multum... Немного, но многое. Друзья, за нашу дружбу!
И Шелех зааплодировал вместе со всеми.
Ни одного слова из этого разговора не пропустил Тургин, который, казалось, теперь был целиком поглощен беседой со своим соседом — машинистом из Дрезденского депо.
Обед кончился засветло. У ворот заповедника, над которыми висело полотнище с надписью на русском и немецком языках: «Добро пожаловать», уже ждало несколько «Побед».
Хозяева прощались с гостями. Последние рукопожатия, обмен адресами. Лаврентьев что-то записывал в блокнот. Тургин разговаривал с немцем, который был соседом Шелеха, И тоже записывал в книжку адрес своего нового знакомого:
«Роберт Гофман. Берлин. Улица Розы Люксембург».
Когда стали рассаживаться по машинам, он пригласил своего собеседника сесть рядом с собой.
Еще две-три минуты, и колонна отправилась в путь.
Тургин вел машину молча, сосредоточив все внимание на дороге. Молчал и сидящий рядом немец. Он пристально смотрел в боковое стекло.
Когда вдали показался лес, Тургин нарушил молчание:
— Вы так смотрите, словно узнаёте знакомые места.
— Да, знакомый лес.
— Это не тот лес, что был на пути из Южноморска, — заметил Тургин, — мы ведь едем по другой дороге.
— Я вижу.
Неожиданно откуда-то слева, почти перед самым радиатором, ухарски въехал на шоссе паренек на велосипеде. Павел Александрович резко направил машину в объезд велосипедиста. Одновременно с Тургиным его сосед инстинктивно сделал движение, как бы желая взяться за руль. Это не ускользнуло от Тургина.
