В конце концов, все мы на него разозлились. Он неизменно шел
немного позади нас и посмеивался над нашим положением, а остальные-то вообще не
были уверены, что нам удастся выбраться из этих мест.
Мы дошли до перекрестка, находившегося неподалеку от озера - никаких домов по-прежнему видно не было, - и стали спорить, в какую сторону нам
повернуть, в ту или в эту, и тут нагнавший нас Морис сказал:
- Идти надо туда.
- Черта ли ты в этом
смыслишь, Морис? - сердито спросил один
из нас. - Тебе бы только шутки шутить.
Почему туда?
- Да очень просто:
посмотрите на телефонные линии. Куда их больше идет, там, значит, и центральная
станция.
Человек, который, казалось, вообще ни на что внимания не
обращал, предложил нам роскошную идею! Мы пришли прямиком в город, никуда не
сворачивая.
На следующий день было назначено общее институтское «грязео»
между первокурсниками и второкурсниками (проводившиеся в грязи по колено
соревнования по разным видам борьбы и перетягиванию каната). Поздним вечером в
общежитие братства заявилась большая компания второкурсников - и из нашего братства, и из других - и всех нас похитила: им требовалось, чтобы
назавтра мы были усталыми и не смогли победить.
Второкурсники повязали первокурсников без особых трудов - всех, кроме меня. Я не хотел, чтобы ребята
из братства поняли, что я «слабак». (Спортсмен из меня всегда был никудышный.
Если через какой-нибудь забор перелетал и приземлялся рядом со мной теннисный
мяч, я приходил в ужас, поскольку перебросить его обратно мне не удавалось ни
разу - мяч непременно уходил в
направлении, на добрый радиан отличающийся от того, в котором я намеревался его
запустить.) Я решил, что теперь, в совершенно новой для меня ситуации, в новом
мире, мне следует и репутацию создать себе новую. И потому, чтобы никто не
подумал, будто я не умею драться, я боролся как последний сукин сын, изо всех
сил (не понимая, что делаю), в итоге, связать меня удалось лишь благодаря
совместным усилиям трех или четырех человек. Второкурсники отвезли нас далеко в
лес и оставили связанными на деревянном полу стоявшего там дома.
Я пытался сбежать оттуда -
и так, и этак, - однако при нас
оставили охрану и ни одна моя уловка не сработала. Хорошо помню одного юношу,
которого второкурсники связывать побоялись, потому что перепугался он до смерти
- лицо у него стало изжелта-зеленым, он
трясся всем телом. Потом я узнал, что он приехал к нам из Европы (а дело было в
начале тридцатых), и просто не понимал, что все происходящее - связанные люди, которых бросают на пол - это лишь шутка; он-то хорошо знал, что
творится в Европе. На него просто страшно было смотреть, до того он испугался.
