Теперь он хотел увидеть Маринку. Куда же она запропастилась? Он нашел её в толпе. Встретившись с нею глазами, мальчик сразу понял — следует молчать. Лицо её побледнело, но глаза были озорными.
В это время дверь участка распахнулась, и на пороге показался Одноглазый. Он, наверно, успел ещё немножко добавить.
Фашисты приказали Одноглазому сорвать красный флаг, хотя и отлично видели, что полицай еле-еле держится на ногах. Одноглазый попытался шагнуть, но тут же свалился с крыльца.
Старший фашист, рассвирепев, пнул его ногой.
Тогда, не мешкая, начальник холминской полиции сам полез на крышу и сорвал флаг. Им оказался пионерский галстук.
— Ты грязный собака! — Толстый фашист схватил Одноглазого за шиворот. — Куда смотрел? Чей галстук?
Одноглазый бессмысленно кивал головой, подмигивал, гримасничал. С пьяного какой спрос?
Брезгливо отшвырнув Одноглазого, фашист резко повернулся к начальнику холминской полиции.
— Найти государственный преступник. Не позднее три дня донести комендатура… — рявкнул он, захлопывая дверцу машины.
ПРОВОДЫ В НЕВОЛЮ
В последующие дни полицаи были заняты поисками удальца, который вывесил красный флаг. Больше всех старался Одноглазый.
— Взрослый не полезет на крышу с пионерским галстуком, — рассуждал полицай. — Он взял бы большое полотнище.
По мнению Одноглазого, такую диверсию мог совершить лишь отчаянный храбрец, не понимающий, чем это ему грозит. Придя к такому предварительному заключению, старший полицай составил список десяти самых отъявленных сорванцов. В этом списке, конечно, оказались и дети учителя. Ведь все село знало, какие они отчаянные.
Вооружившись списком, Одноглазый стал обходить одну хату за другой.
— Они у меня признаются, чей это галстук! Я найду зачинщика, от меня не уйдешь, — похвалялся Одноглазый.
Но его затея провалилась. Он не смог найти хозяина галстука. И тогда полицаи решили наказать сразу всех отчаянных удальцов, кто попал в список. Получив согласие оккупационных властей, полицаи в полной тайне готовились отправить ребят в неволю в Германию.
Об этой затее полицаев Азат узнал лишь за несколько минут до облавы. Иначе он успел бы предупредить учителя.
В то утро всех обреченных на рабство подняли с постелей и под конвоем согнали на площадь. Не застали лишь Данилу: он успел скрыться.
Среди тех, кто должен был сегодня навсегда уйти из родного села, была и Маринка. Но даже в такой трудный час она оставалась верной себе — ни одной слезинки не уронила. Не плакал и Коленька, спокойным был и учитель.
