В этот момент Джош не смотрел на Марту — иначе заметил бы, как удивление и недоверие промелькнули в ее глазах.
Ни разу до сих пор он даже не заговаривал о годах учения в академии. Марта знала, что Джош был отличным лыжником, но эти сведения она получила от Дженнифер. Именно Дженнифер однажды показала ей любительский снимок Джоша на лыжах — очень молодого и очень красивого, хотя, по мнению Марты, все же не такого красивого, как мужчина, сидящий сейчас напротив.
На том снимке Джошу было не больше двадцати. Годы меняют не только внешность, но и характер. Страдание закалило характер Джоша: теперь он и внешне, и внутренне был тверд, как сталь.
Марта поспешно отвела взгляд, опасаясь, что Джош прочтет в ее глазах все затаенные мысли.
— Дженни не особенно увлекалась лыжами, — продолжал Джош, переходя к своей сестре, — а я только и мечтал, что отцу дадут назначение куда-нибудь в горы. Ты в эти выходные ездила во Франконию?
— Да…
— Однажды я провел там рождественские каникулы, — сообщил Джош. — Удивительное место!
— Д-да.
Марте показалось, что Джош взглядом пригвоздил ее к месту. Прежде чем она сумела уйти от этого прямого и настойчивого взгляда, он произнес:
— Марта, не нужно так контролировать все, что говоришь.
— Что… о чем ты? — пробормотала Марта.
— Если бы ты танцевала в балете, я бы не смог составить тебе компанию. Барышниковым я бы не стал даже со здоровыми ногами. Я знаю, ты пытаешься меня, так сказать, щадить, но выходит наоборот. Мне кажется, что ты меня опекаешь, а я этого терпеть не могу.
Марта отшатнулась, словно получила удар.
— Я никогда не пыталась тебя опекать! — воскликнула она, как только вновь обрела дар речи.
— Отлично, и на будущее запомни мои слова! — прорычал Джош и затем, к удивлению Марты, попросил себе еще виски.
— Надеюсь, ты не собираешься сегодня садиться за руль, — не удержавшись, заметила она.
— Моя машина стоит в гараже, и ты это прекрасно знаешь, — ответил он.
— Нет, — возразила она, — я не знала.
— В Нью-Йорке имеет смысл ездить только на такси, — объяснил Джош. — Иначе ты будешь не столько ездить, сколько искать место для парковки, да еще, если машина хоть немного поприличней самосвала, постоянно дрожать, чтобы ее не разбили и не угнали. Поэтому в Нью-Йорке я доверяю свою жизнь славным ребятам в желтых машинах с зелеными огоньками. Все ясно?
Сам не понимая почему, он все сильнее злился на Марту и на самого себя. Неужели все из-за проклятой ревности?
Джош готов был смеяться над собой. Он всегда полагал, что есть люди, от природы лишенные чувства ревности, и он — один из них.
