— Для людей его высочества! — сказал он.
После чего спокойным шагом направился к Паровому дому.
Лучшего жеста, чтобы поставить на место спесивого принца, который провоцировал нас с таким пренебрежением, нельзя было придумать.
Тем временем Стального Гиганта запрягли, Банкс тотчас подал сигнал к отправлению, и наш поезд пошел с хорошей скоростью среди большого стечения восторженных индийцев.
Пока он проходил через толпу, они приветствовали его криками, и вскоре, за последним поворотом дороги, мы потеряли из виду караван-сарай принца Гуру Сингха.
На следующий день Паровой дом начал подъем на первые возвышенности, которые связывают плоскую равнину с подножием Гималаев. Это не представляло никаких трудностей для нашего Стального Гиганта: 80 лошадиных сил, заключенных в нем, позволили ему без труда одолеть трех слонов принца Гуру Сингха. Теперь он легко поднимался по взбирающимся вверх дорогам, так что не пришлось даже увеличивать давление пара в котле.
Поистине это был замечательный спектакль — наблюдать, как колосс извергает искры и с трубными звуками, более редкими, чем прежде, но более мощными, тащит два вагона, возвышающиеся над изгибами дороги. Полосатый обод колес бороздил землю, щебенка скрипела под нашим слоном, вдавливаясь в дорогу. Надо честно признаться, что наше увесистое животное оставляло после себя глубокие рытвины и разрушало дорогу, уже размытую дождями, которые лились здесь сплошным потоком.
Как бы то ни было, Паровой дом мало-помалу поднимался вверх, панорама позади нас расширялась, долина опускалась, и к югу горизонт разворачивался и отодвигался, насколько хватало глаз.
Этот эффект стал еще ощутимее, когда в течение нескольких часов дорога шла под деревьями густого леса. Кое-где открылись обширные опушки, как необъятные окна на вершине горы. Поезд останавливался на минуту, если влажный туман окутывал пейзаж, — на полдня, если пейзаж более четко вырисовывался перед глазами. И мы все четверо, облокотясь о перила задней веранды, долго любовались великолепной панорамой, развернувшейся перед нами.
Этот подъем, изредка прерываемый более или менее продолжительными стоянками, а также остановками на ночлег, продолжался не менее семи дней, с 19 по 25 июня.
— Немного терпения, — говорил капитан Худ, — и наш поезд поднимется к самым вершинам Гималаев!
— Зачем такие амбиции, капитан? — спросил инженер.
— Он это сделает, Банкс!
— Да, Худ, он это сделает, если наезженная дорога вскоре не кончится и при условии, что он понесет на себе топливо, которого нет в ледниках, и воздух, которым можно дышать, иначе он задохнется на высоте в две тысячи туазов. Но нам нечего делать в необитаемой зоне Гималаев. Когда Стальной Гигант достигнет средней высоты или зоны комфорта, он остановится в каком-нибудь приятном месте, например, на опушке альпийского леса, с атмосферой, освежаемой верхними потоками воздуха. Наш друг Монро перенес свое бунгало из Калькутты в горы Непала, вот и все, и мы будем здесь жить, сколько он пожелает.
