--- Уроды! — ворчал Александр. — Нас сейчас кастрируют! --- Ты смотри, ну и рожи! ---
Они вошли в раздевалку, и тут Александру впервые стало стыдно. Он носил офицерские кальсоны из секонд-хэнда. Они стали черные. Он мялся и не раздевался. На них смотрели. Разговоры стихли.
--- Хули стоишь? — сказал Саша. — Мыться так мыться --- Давай раздевайся --- Пусть ржут --- Мы неверные --- Один черт мы не поймем, что они ржут ---
--- Тебе легко говорить --- У тебя плавки ---
--- Да наплевать! --- Мы для них все равно не люди --- Давай --- А то простудишь все хозяйство ---
Он уже стоял голый. Голый и белотелый. Только «крестьянский загар» по локоть. Он развернулся к парням лицом. Как приглашение сложить оружие.
Сдайся сразу. Вот они. Сдайся. Улыбнись. Молодые ребята. Вас разорвут на части. Сдайся. Все равно. Все равно. Пусть. Танцуй. Станцуй им. Спой... Мои товарищ в предсмертной агонии... Не зови ты на помощь друзей... Дай-ка лучше погрею ладони я... Над дымящейся кровью твоей...
Саша стоял и улыбался. Он улыбался, мурлыча: «И не плачь, не зови словно маленький... Ты не ранен... Ты просто убит...»
Двое из пяти в ответ по-волчьи оскалились. А трое потеряли интерес.
Саша заслонил спиной раздевающегося Александра, а потом сделал шаг к парням. Арабы подняли головы и привстали. Они подвинулись и дали пройти. Голые Саша и Александр вошли в зал.
Они мылись молча, не глядя в лицо друг другу. Казалось, они приготавливались к смерти. Так спокойно, так торжественно. И смерть будто сидела за их спиной и ждала. Молча наполняли таз под краном и молча окатывали друг друга. Спину, живот, ноги... Мылись долго, арабы приходили и уходили, а они все мылились до тех пор, пока кожа не стала скрипеть.
Они стали как один. Как одно существо. Странное, как кентавр или умирающий двуглавый бог. Вот в тот вечер, в хамаме на рю Бланш они стали одним.
-------------------------
-------------------------
В животе бурчало. Александр вспомнил, что весь день ничего не жрал. Не включая свет, он пошел к холодильнику, нащупал банку риэт, замороженный уже нарезанный хлеб и коробку с маргарином.
Он сидел за столом, ел и был спокоен.
Потом Александр спустился во двор. Здесь во всю ширину разливалась гигантская мусорная куча. За последние дожди куча расползлась, и Александр вспомнил, как Саша говорил, что скоро эта сука придет к ним в гости. На второй этаж. Хозяин, сдававший этот двухэтажный сарай, только посмеивался.
Александр стоял на самой вершине кучи. Он смотрел по сторонам, и казалось, еще немного и он затанцует! Как безумный король! Как победитель! Он улыбался, как безумный король в далекой-далекой стране. В гараже, где жались друг к другу ржавые кровати, велосипеды, он нашел лопату и, стараясь не шуметь, вынул ее из пирамиды вонючих, с разводами, смывных бачков. Крадучись, он поднялся наверх. Ему вдруг нестерпимо захотелось узнать, который час. Своих часов у него отродясь не водилось. Александр зажег фонарик, все еще не решаясь включить свет, и склонился к Саше. Нашел его руку и попытался ее выпрямить, чтоб увидеть часы. Рука подалась с трудом. Но Александр упрямо разгибал и разгибал, пока наконец не увидел светящийся циферблат. Было восемь минут второго ночи.
