Александр как загипнотизированный смотрел на циферблат, уютно и зелено светящийся, как приборы в машине, когда ночь. Он будто сидел в машине, совсем один, без дороги, только эти зеленые, как у компаса, стрелки...
А потом он спокойно расстегнул браслет и снял часы. Поднялся и, щелкнув, застегнул браслет на своей руке.
Он принялся укладывать Сашу. Сначала Александр подумал уложить Сашу на спину и сложить руки на груди, но это оказалось невозможно. Тело вдруг стало легким, но разогнуть колени Александр не смог. Черт, черт... Наконец он решил закопать так. На боку. Записку он развернул, перечитал еще раз и, скомкав, засунул в Сашину левую руку. В Сашин кулак.
И спустился вниз с лопатой.
Он выбрал место, где не было ничего создающего шум. Разгреб завал, который делала одна белорусская девушка. Александр ее ни разу не видел. Он слышал только, как она смотрит телевизор. И еще он знал, что она много ест апельсинов.
Она давила из них сок. Александр сдвинул светящуюся в ночи кучу оранжевых полусфер и начал копать.
От земли шел слабый запах гниющих апельсинов и дождя. Александр сначала устал, но скоро вошел в ритм.
Он хотел сделать для Саши глубокую могилу.
Он копал бережно, будто хотел посадить дерево. Он копал и вспоминал, как они прожили эти пять лет в Париже. Как они скитались почти год по Германии. Как они перешли границу... Как они спали в стогу ночью, а утром оказалось, что стог кишел гадюками.
Как Саша учил его жить в Париже. Как учил его стать невидимым для полиции.
--- Тебя никто не остановит в трех случаях --- Если ты с девушкой --- Если с букетом цветов --- И если ты улыбаешься ---
Он вспомнил, как они спали в Булони в разношенном канадском спальном мешке. Сначала спиной друг к другу. А утром просыпались в обнимку, как дети или любовники в матке...
И как он, Александр, отпрыгивал, но в спальном мешке не отпрыгнешь... Он вспомнил, как они жрали и стояли в очереди за супом и провожали глазами свою тарелку, которую передавали сотни рук... И как они впервые смогли по знакомству снять комнату и спать на простынях... И не могли уснуть от счастья, и Александр перешел к Саше, и они уснули.
Утром они сидели и ели на полу, а стены были белые-белые, как снег. Они будто сидели в волшебном дворце. Как близнецы, как двое нерожденных близнецов, они были счастливы в эту секунду...
И как смеялись и боялись они прикасаться к этим стенам... И как неделю только ели и спали, не выходили ни на улицу, ни в коридор... И как потом снова пришлось идти на улицу, в голод, в метро, в Булонь.
