— Ах, ах, — сказал я, как мой отец. — Посмотри, посмотри.
Младший брат моего отца уехал на велосипеде, а я снова сел на ступеньки крыльца. Я вдыхал этот воздух, и ко мне возвращались дни, когда мой отец жил в городе, выстроенном в горах, и я знал, что он не умер, потому что я здесь, я дышу, а небо очень высокое и все же близкое, и чистое, а воздух — теплый, каждую частицу его, кажется, можешь взять на ладонь, и в этом мгновении — вечность всех дней и людей, и этот мир — мир всех, кто родился когда-либо, мир всех, кто когда-либо мечтал в долгие теплые дни августа и сентября и октября.
В теплой тихой долине дома
Еще не рассвело, когда мой двоюродный брат подъехал к дому на помятом, поколоченном «форде» и дернул запасной тормоз машины, потому как обычный уже вышел из строя. Машина подпрыгнула, задохнулась и стала. Мой двоюродный брат соскочил на землю и постоял во дворе, глядя на небо. Потом он поднялся по ступенькам крыльца, вошел в дом и появился на кухне, где я уже почти что кончал бриться.
— Похоже, будет шикарный день.
— Вот и прекрасно, — сказал я.
Он налил себе чашку кофе и сел завтракать. Хлеб с маслом, маслины, армянский сыр.
Я вытер лицо и присоединился к брату, налив и себе полную чашку кофе.
Кофейник был солидных размеров. Мой брат выпил четыре чашки, а я — три, выпил бы и четвертую, если бы только в кофейнике осталось что пить.
Мы вышли из дому, не дожидаясь рассвета.
— Днем у нас будет шикарный ленч, — сказал мой брат. — Я сам все приготовил.
— И будет что выпить?
— Пиво, — сказал он. — Шесть бутылок. Они у меня в ящике, и чтоб не нагрелись, я их укутал в мокрый мешок.
— А может, попробуем раздобыть льда?
— Можно, конечно. Но лед растает.
— Ладно, — сказал я. — Выпьем пиво до ленча. Уж, наверно, до десяти лед не растает.
— На солнце уже с самого утра будет жарко.
— Не люблю теплого пива, — сказал я.
— Хорошо, — сказал он, — хоть слишком еще рано, но я знаю одно местечко, где мы достанем немного льда.
— А далеко это от нашей дороги?
— Нет, — сказал он.
— Ну ладно. Давай-ка я заведу машину.
— Нет, — сказал он. — Лучше я сам. Этот мотор не всякого слушается.
Он взялся за дело, мотор заработал, и мы сели в машину и тронулись в путь.
— Не думаю, чтоб по этой дороге попалась какая-нибудь речушка, — сказал я.
— Будет, — сказал он, — Где-то подальше будет ручей. Но возможно, что летом он высыхает.
— А ты не забыл про винтовку и дробовик? — сказал я.
— Да нет, черт возьми, — сказал он. — Но если ты что-нибудь из этой винтовки подстрелишь, считай, что тебе крупно повезло.
