Минимум три сабли загремели в ножнах, когда свита маршала ринулась вперед, пораженная неслыханным оскорблением.
Маг негромко кашлянул. Все обернулись к нему.
— Господа, — произнес Руул, — будьте любезны, покиньте нас, нам нужно поговорить наедине.
— Но, сэр…
Маршал вскинул иссохшую руку, и его спутники умолкли.
— Немедленно!
Офицеры нехотя вышли из палатки. Говорящий с Листьями, однако, остался.
— Вы пьяны! — бросил командующий без долгих преамбул.
— А вы трус. Я-то через несколько часов протрезвею, — парировал Конова, стекая на раскладной стул.
Если оскорбление и задело маршала, внешне это никак не проявилось.
— Что, не любите меня?
Конова смерил его долгим взглядом.
— Не люблю? Да я вас презираю! Из-за вас расформировали «Железных эльфов»! Ладно я пошел под суд за спасение империи, но они-то и подавно ничего дурного не сделали!
Меч маршала со свистом вылетел из ножен и уперся в горло Стремительного Дракона. Глаза, мгновение назад такие старческие и усталые, внезапно наполнились яростью, от которой у Коновы перехватило дыхание. Он покосился на мага, но тот как раз деловито заталкивал в рот несколько орешков сразу и вмешиваться явно не собирался.
— Что бы ты понимал! — хрипло прошипел командующий. — У меня не было выбора!
— Черта с два! — окрысился эльф. — Вы отлично знаете, что вице-король якшался с Темной Владычицей! Он делал все, что в его силах, чтобы довести эту страну до мятежа. Убив его, я оказал миру большую услугу, и что я получил в награду? Меня отдали под суд и отобрали у меня мой полк. Скажите, маршал, хорошо ли вам спится по ночам?
— Я вообще больше не сплю, — рассеянно ответил Руул, опуская меч.
Он снова взглянул на Конову. Его глаза опять превратились в глаза очень старого и очень усталого человека. Командующий вложил меч в ножны, добрел до койки и опустился на нее. Койка едва прогнулась под его весом.
В душе Коновы шевельнулось некое непонятное чувство, с изумлением определенное им как жалость.
— Что, напрашиваетесь на сочувствие?
— Не напрашиваюсь. И вы от меня сочувствия не ждите, — ответил Руул. — Принимать непростые решения — это долг командира. Разумеется, я знал, кому на самом деле служит вице-король. Он был настолько же безыскусен, насколько безжалостен.
Конова даже не нашелся что ответить на сделанное признание.
— Я знал, — продолжал Руул, — ее величество знала, и, подозреваю, знала большая часть империи, но это все неважно. Вы взяли дело в свои руки, явившись в Луугут-Йор и убив его прежде, чем мы успели начать разбирательство. Офицер ее величества просто не имеет права принимать решения такого уровня. Вы не оставили мне выбора.
