— А что, в истории империи были времена, когда она не вела пограничных войн? — съязвила Висина.
Конова проигнорировал шпильку.
— Орки могли обойти ущелье и захватить небольшую заставу, которую охранял лейтенант со своими людьми, но Освин вынудил этих лохматых уродов вступить в бой и перебил их всех!
— Вынудил? Как это — вынудил? — Подбородок девушки лег на его правое плечо.
— До того как вступить в армию, Освин был драматургом. И лучше всего ему удавались забавные стишки, которые он вставлял в свои пьесы. Впрочем, вы ведь дочь великого Алмака Текоя! Боюсь, они не для ваших деликатных ушей.
Конова мог бы поклясться, что ее щека вспыхнула.
— Мои уши будут получше ваших!
— Ах, сударыня, вы задели меня за живое!
Висина отодвинулась и снова закопошилась в сумочке.
— Ладно, рассказывайте, что за стишки такие!
Конова опять попытался устроиться поудобнее.
— Сейчас. — Он задумался. — Как же там было…
Раз с дружком баловалась колдунья,
Недовольна осталась ведунья,
И заместо прибора
Вшила враз мандрагору
Разлюбезному наша шалунья.
Висина оставила свое занятие.
— Что, и все? И вот из-за этого орки полезли в драку?
Конова покачал головой.
— Нет, конечно! У Освина таких в запасе имелась целая куча. Ну и прочих оскорблений.
— Кстати, мандрагора никакими особыми магическими свойствами не обладает, чтоб вы знали, — заметила Висина. — Так что непонятно, откуда у колдуньи вообще взялась эта мандрагора.
— Ну, это просто, ну, вроде как шутка.
— Несмешная какая-то шутка… А-а! Поняла! — воскликнула Висина, хлопнув его по руке. — Вы взяли себе его имя, потому что он совершенно неостроумный, такой же как и вы, да?
Конова попытался вспомнить, что конкретно ему так не нравилось в лесу, но все равно не вспомнил. Как же там было хорошо! Тихо, одиноко.
— Нет, сударыня. Я взял себе его имя, потому что Освин пошел ва-банк. Он выступил против превосходящих сил противника, не имея при себе ничего, кроме своего меча и своего остроумия. К тому же мне все равно нужно было какое-то имя. Эльфы, которые оставляют свое племя и которых отвер… которые решили не вступать в Недремлющую стражу, вынуждены отказываться от своего пульхта — имени из снов.
— Нет, ну правда же не смешно! — продолжала девушка, явно пропустившая мимо ушей все его объяснения. — Поднимите-ка руки!
В воздухе разлился густой аромат, одновременно удушливый и кислый.
— Эй, вы чего делать собрались? — насторожился он, но тем не менее послушался.
Мгновением позже на грудь ему шлепнулась мокрая и холодная масса. Эльф скосил глаза вниз, сквозь широкий ворот рубахи. Висина облепляла его сломанные ребра какими-то листьями, вымазанными чем-то вроде бурой смолы.
