Оглушительно стучат молоты по наковальням. В каменных печах ревет пламя, и жар наполняет мастерскую.
Пот ручьем стекает по спине и груди Тетии.
Скульпторша аккуратно пробирается по мастерской, опасаясь столкнуться с кем-нибудь из работников и обжечься о раскаленное серебро.
Рядом вдруг что-то громко зашипело, и Тетия подпрыгивает на месте. Это мастер опустил в воду тигель расплавленного металла. Отдышавшись, Тетия идет дальше.
У неровной каменной стены сидят рядком, словно грязные жемчужины, полуголые дети. Зажав между ног огромные чаши, они перебирают руду кровоточащими пальцами, отделяя кусочки серебра от недрагоценных металлов, солей и прочего мусора.
Следующая дверь приводит в другую, изъеденную полостями пещеру.
Ее охраняют двое лысых верзил, опоясанных широкими кожаными ремнями, с которых свисают цепи и ножи. Стражи одинаковые с лица, правда, у одного на левой щеке и на правом предплечье имеются шрамы — следы от удара мечом.
— Я Тетия, — называется скульпторша, — жена Тевкра, нетсвиса. Ларс, слуга магистрата Песны, привез меня на встречу с Мамарком.
Тетия ждет ответа, но двое стражей не издают ни звука. Они лишь оглядывают девушку с головы до пят, затем тот, что со шрамами, отступает в сторону и распахивает дверь.
В этой комнате прохладнее. И намного светлее, чем в предыдущей.
В дальнем углу сидит мальчик чуть старше виденных Тетией ранее и боязливо смотрит на гостью.
Мамарк же не оборачивается. Он примерно одних лет с отцом Тевкра; во всем остальном отличается от него совершенно. Телосложением тощ и низок; мускулы почти нисколько не развиты. На голове белый пушок, на лице — кустистая борода. Серебряных дел мастер согнулся в три погибели над скамьей, частью сделанной из дерева, частью — из железа. Подобной скамьи Тетия в жизни не видела. По краям тянутся ряды малых и больших металлических челюстей, словно рты голодных собак, просящих объедки.
Мамарк заговаривает, и голос его звучит медленно, тихо, словно растительность на лице ему препятствует.
— Присядь. Я не могу прерваться: металл почти затвердел, а работа не окончена.
Тетия присаживается на шаткий табурет напротив мастера и жадно впитывает глазами окружение. Скамью обработали ножами, напильниками и молотками, но не такими, какие использует в работе сама Тетия, а куда утонченнее. Тут ее внимание обращает на себя камень вытянутой формы; он как будто вымазан чем-то блестящим и разнящимся по оттенкам. Наверное, это пробный камень, при помощи которого оценивают серебро высочайшего качества и образцы качеств новых, неизвестных.
