— Готово! — победно возвещает Мамарк и наконец отрывается от скамьи. — Значит, вот ты какая, загадочная скульпторша. Ну-ну!
Мастер слезает с высокого деревянного табурета и чуть не полностью пропадает позади скамьи. Такого он малого роста.
Встав, Тетия выходит к нему навстречу. Мастер едва достает ей до груди.
— Я Тетия, жена Тевкра…
Мамарк отмахивается.
— Кто ты, я знаю, а кто твои муж и отец — мне знать не надо. Дай-ка посмотрю на тебя. Покажи руки.
Тетия вытягивает руки ладонями вниз.
— Нет-нет, дитя, не так. Подобным образом я ничего не узнаю. — Мастер хватает Тетию за запястья и обращает ее ладони к верху. — Ага-а, руки художника. Славно, славно. Тебя одарила сама Менрва.
Он тепло улыбается девушке, и та просто не может не ответить взаимностью.
— Благодарю, — говорит Тетия.
Мамарк проводит костлявым пальцем вдоль по ее ладони.
— Греки верят, что линии на руках могут раскрыть судьбу человека. По пальцам вот здесь можно узнать о твоем первом мире — о том, что творится у тебя в голове. Средняя часть ладони говорит о втором мире — вещественном; он управляет тем, чем ты обладаешь, и тем, как ты ведешь себя в земной юдоли. — Мамарк проводит ногтем от кончика большого пальца к внутренней стороне запястья Тетии. — Вот и третий мир, скрытый, стихийный.
Открытие заворожило Тетию.
— Ты можешь прочесть эти знаки? Ты прорицатель?
Мамарк загадочно улыбается.
— Все художники по природе своей прорицатели. Мы видим больше других. Твоя работа, как я посмотрю, тоже связана с прорицанием. Объясни, в чем ее значение?
Тетия опускает взгляд, ей очень не хочется отвечать.
Мамарк это видит.
— Что ж, ладно, может быть, позже, когда сработаемся. А для начала позволь показать, что уже сделано с твоей скульптурой. — Он подвигает второй высокий табурет и просит Тетию присесть рядом с собой. — Я взял твое творение, и Вулка, — он указывает на парнишку в углу, — сделал с них оттиски в свежей глине. Потом я залил в формочки наше чистейшее серебро и плотно накрыл их кирпичиками из панциря каракатицы. — Мамарк притягивает справа сверток из мешковины. — Вот они. Таблички нуждаются, правда, в очистке, но и без того необычайно прекрасны. Ты готова их увидеть?
Тетия беспокойно втягивает воздух.
— Готова.
Серебряных дел мастер разворачивает мешковину, и его морщинистое лицо озаряется широкой улыбкой.
При виде трех сверкающих серебряных табличек сердце Тетии начинает бешено колотиться. Часть ее поражена красотой, другая часть ужасается тому, как легко женщина в ней ослушалась мужа и помогла столь изящным образом увековечить то, что супруг велел уничтожить.
