— Давайте первым дедом сестрицу нашу домой доставим.
Много они той девице подарков разных надавали, гостинцев дорогих, распрощались тепло, и батыр-скороход, её на себя посадив, мигом домой отнёс. После чего распрощались и три батыра между собой, поклялись в вечной дружбе и отправились каждый в свою сторону.
Ладно. Миновав многие страны, перейдя бурные воды и за крутые горы перевалив, добирается Тан-батыр до своей родной сторонки. В городе заходит к неким старику со старухой, живущим на окраине в захудалой избушке. И начинает он их потихоньку расспрашивать:
— Вернулись ли падишаховы батыры, много ли добра с собою привезли, отыскали падишаховых дочек, нет ли?
— Дочек-то отыскали, — говорит старик, —да только один из батыров, кажется, погиб, не вернулся.
— А свадьбы-то, — говорит, — сыграли уже?
— Нет ещё, — говорит, — как раз послезавтра должны сыграть.
Услыхав такую новость, Тан-батыр быстро пишет на стариковском доме вывеску: «Я, мол, известный умелец, тачаю сапоги, шью ичиги[57] женские, каковые и падишаховым дочкам на свадьбу не зазорно обуть». Разузнали об этом падишаховы дочки, пошли старика искать, на крыльцо его вызвали.
— Дедушка, — говорят, — мы слышали, ты ичиги шьёшь дивные, так сшей нам завтра к утру три пары наилучших.
— По такой-то цене завтра к утру приготовим, — заверяет их.
Только ушли падишаховы дочки, старик решает сразу за работу приняться. А джигит и думать не думает. Опасается старик, как бы, мол, впросак не попасть.
Джигит говорит:
— Ложись-ка ты, дед, спать, я сам к сроку всё приготовлю.
Старик со старухою спать ложатся. С наступлением полночи выходит Тан-батыр на улицу, вынимает из кармана яичко золотое, серебряное да медное: катнул их по земле, тотчас три пары ичигов шитых и выпали из яичек. Поднял их джигит, домой принёс и на стол поставил. Просыпается старик поутру, а джигит говорит;
— Вот, дедушка, ичиги я пошил, если придут за ними, скажешь, что ты их сам сработал. Как бы ни допытывались, не говори обо мне ни слова.
Чуть позднее приходят к старику падишаховы дочки. Вызывают его на крыльцо и говорят:
— Пошил, дедушка?
— Пошил, — говорит.
— Ну-ка, покажи, — говорят. Выносит старик ичиги.
— Вот, примерьте, — говорит, — подойдут ли?
Берут падишаховы дочки те ичиги, и очень они им по ноге и по душе, конечно.
— Кто их шил? — спрашивают.
— Я и шил, — говорит старик.
Заплатили старику немалые деньги. И спрашивают потом ещё раз:
— Ну, дедушка, говори нам правду, кто ичиги-то шил?
