Ну а еще иногда попадался такой пациент: неприятный, неподдающийся; они и составляли тот процент неизлечимых, потому что должны быть и неудачи: районный психиатр ведь не Господь Бог.
Резкую, едва ли не самую сильную волну отвращения за всю его практику с первой же секунды вызвала и эта женщина - Тонкович Галина Павловна, даже ее имя, размашисто нацарапанное на карточке медсестрой вызывало отторжение. Не хотелось ни помогать ей, ни вообще вникать в ее вопросы, потому что помочь тут он бессилен, а можно только делать вид, что пытаешься, потому что она пришла не по направлению, а заплатила денежки, и их доктор Букин должен теперь отрабатывать.
А главное, что и загвоздка у нее была та самая: она неизменно вызывала неприязнь - от неосознанной до жгучей - у своих визави. Но лишь выпроводив пациентку, Сергей Васильевич смог перевести дыхание и задуматься о ее проблеме.
Сама она все валила на физические недостатки, и это нормально, все женщины не обходят этот вопрос стороной; но здесь Букин был с ней согласен: непривлекательна. Некрасива. Безобразна. А теперь вдруг, оставшись один, засомневался, попытался восстановить образ пациентки в памяти - и не смог. Только размазня какая-то. Ни отдельно глаза или руки, даже прическу; ни целиком. Это показалось очень странным.
И еще Букину было теперь немного стыдно за ту неприязнь. В конце концов она - женщина. Он вспомнил свою жену и свои чувства к ней незадолго до развода. Чувства не всегда имеют прямую связь с действительностью; вернее, действительность - это не только та женщина, которую он сначала любил, а потом терпеть не мог. Она ведь за эти несколько лет почти не изменилась. То есть в том случае дело было в нем. Но эта пациентка-то сама внушает всем неприязнь. Или это все так охотно внушаются?
Букин назначил ей следующий прием на третий день, и как только она вошла - все повторилось снова. Не хотелось и было невозможно помочь ей; как это ни жестоко, но есть люди, которым лучше не быть.
Утром того дня у него битый час просидел Нахабцев и довел его до белого каления, так что теперь психиатр со злорадством писал направление, прося физиотерапевта, по совместительству занимающегося и лечебной физкультурой, и массажем, взглянуть на пациентку. Уж очень ему хотелось испытать на Нахабцеве это ходячее психотропное оружие.
Минут через сорок тот ввалился в кабинет Букина и, как обычно, заслонялся туда-сюда, то и дело норовя оказаться вне поля зрения и заставляя хозяина выгибать шею или потихоньку двигать стул. Сергей Васильевич сгорал от нетерпения:
