Хотя, и толстая тоже, и все остальное.
Или нет - ни то, ни другое?
Галочка опустила глаза на часики и скривилась: пора бежать. Если бы она смотрела в этот момент на свое отражение, то увидела бы кое-что интересное. В ту секунду, когда неприязнь и отвращение вылились на лицо, с него словно сползла маска. Личико стало миленьким, да, с выражением неприязни и отвращения - но оттого даже еще более хорошеньким личиком молодой привлекательной женщины.
Это выражение держалось ровно столько, сколько требовалось, чтобы перевести взгляд с циферблата часов обратно на зеркало.
Доктор Букин обладал двумя крайне полезными свойствами: он притягивал к себе людей; никак не напрягаясь, просто своим присутствием вызывал у собеседника приятные эмоции. И другое: сам чувствовал себя совершенно свободно даже находясь в обществе несносного человека. Если бы не эти качества, Сергей Васильевич, со своей тонкой душевной организацией, был бы безнадежным невротиком. А так - начав карьеру с должности участкового психоневролога, как только поликлиника большей частью превратилась в коммерческое медицинское предприятие, он очаровал среди прочих и главврача, который устроил ему переквалификацию. И теперь Букин был избавлен от того, чтобы с тоской наблюдать бесконечную череду деградирующих от алкоголя личностей, а напротив, занимая просторный кабинет, предавался большей частью своим уединенным размышлениям, порой прерываемым визитом пациента с изощренным заскоком.
Но находились люди, рядом с которыми эти свойства давали сбои. Один из них всегда был под боком: физиотерапевт Эдик Нахабцев. С первой же встречи он раздражал Букина своими габаритами, шумным и беспардонным норовом и совершенно обезьяньей волосатостью: растительность на щеках и подбородке спускалась по шее на грудь, и сколько бы пуговиц на рубашке не расстегивал Нахабцев - она высовывалась оттуда бесстыже, ничуть не редея. Граница же между бородой, регулярно и безуспешно сбриваемой, и волосяным покровом на туловище, оставляемым в свободном росте, была проведена как границы малоазиатских государств англичанами - достаточно произвольно, где-то внизу шеи, на два пальца выше воротничка рубашки. Зрелище дикое и вызывающее.
Нахабцев врывался к Сергею Васильевичу в своем длинном и узком халате, накинутом на тренировочный костюм, окуная хозяина кабинета с головой в дискомфорт, пока тот не начнет не на шутку метаться, захлебываясь. Он называл его по фамилии и был совершенно уверен, что Букин по характеру такой же развязный; по крайней мере, тому приятно его общество. И, черт возьми, какие-то нити дружбы и взаимодополнения между ними уже протянулись.
