— А что вы смыслите в производстве картин? — спросил Пирс.
— Ничего. Но много ли людей делали звуковые картины?
Тут я его поймал. Действительно, это был совершенно новый бизнес. Я повернулся к Неваде.
— Ну как?
— Не знаю, — медленно проговорил он. — Получается, ты берешь на себя весь риск. Я же ничего не теряю.
— Ты неправ! — поспешно возразил Пирс. — В случае провала твоя карьера пропала!
Невада улыбнулся.
— Я неплохо жил и до этого. Я слишком стар, чтобы переживать из-за того, на что наткнулся случайно.
— Так как, Невада?
Он протянул мне руку: морщинки вокруг его глаз мигом разгладились — он снова стал молодым.
— По рукам, Джонас!
Пожав ему руку, я подошел к телефону и позвонил Морони в банк.
— Переведи обеспечение кредита по картине Невады на «Взрывчатые вещества Корда».
— Желаю удачи, Джонас, — хохотнул Морони. — Почему-то мне казалось, что ты на это пойдешь.
— Значит, ты знал больше, чем я сам.
— Хорошему банкиру так положено.
Я положил трубку и повернулся к остальным.
— Первое, что я сделаю — это уволю Ван Эльстера.
Невада поразился.
— Но Ван Эльстер — один из лучших! — запротестовал он. — Он ставил все картины, в которых я участвовал. Он открыл меня.
— Он — жулик и мерзавец. Как только ему показалось, что дела плохи, он тут же попытался тебя продать. Они с Норманом пришли сюда в гостиницу в семь утра. Хотели дать мне бесплатный совет. Я не стал с ними разговаривать.
— Может быть, теперь ты поверишь, что я был прав, когда говорил, что за этим стоит Берни? — сказал Пирс.
— Нравится тебе это или нет, Невада, но мы с тобой договорились. Это моя картина, и решения принимаю я.
Невада молча кивнул.
— И пусть в ближайшие три дня Пирс организует мне просмотр как можно большего количества звуковых фильмов. В конце недели мы все полетим в Нью-Йорк. Походим в театр. Может, даже подыщем нового режиссера. — Я замолчал, прикурил, и тут заметил странную улыбку на лице Невады. — Чему ты улыбаешься?
— Тому, что ты все больше походишь на отца.
Я ответно ему улыбнулся. Вошел официант с завтраком. Невада и Пирс пошли помыть руки, и на какое-то время мы остались с Риной наедине.
Она тепло посмотрела на меня:
— Знаешь, Джонас, ты еще мог бы стать человеком.
Я посмотрел ей в глаза и сухо произнес:
— Мы оба прекрасно знаем, почему я это сделал. Вчера вечером мы с тобой заключили сделку.
— Может быть, расплатиться прямо сейчас? — спросила она.
Я понял, что задел ее за живое, и улыбнулся.
— Могу подождать.
— Я тоже. Сколько угодно.
