Знаю этих автослесарей, машины ремонтируют, а клиентов в яму, там же в мастерской и сверху бетоном, и слоями их, пока яма не заполнится. У нас в Крестах тип сидел, у них в мастерской на Лиговке нашли братскую могилу, то ли 10 трупов, то ли 20. И радовался он, что менты тупые, — нашли одну яму, и обалдели от ужаса, и больше не искали, а таких ям у него было 8. Он не хотел говорить, а говорил. Это случается после допроса. Он говорил, я не хотел слушать. Такой расскажет про ямы, а потом спохватится и ночью придавит, чтоб не настучал следователю за пачку сигарет. Что хорошо, он не мне одному свои истории рассказывал, и его самого через неделю придавили. Скорее всего, он про другое рассказывал, потому что за то, что он мне рассказывал, лично я бы его не стал убивать.
— Плохая сварка. Кого обмануть хотят, меня? Я автослесарем работал.
Толя Слесарь с неожиданной легкостью выломал самый длинный прут в иллюминаторной решетке, вскрикнул от удивления. И обрадовался, повеселел, начал играться прутом, сказал, что теперь есть чем заняться, он будет пруток затачивать и, когда заточит, воткнет в глаз баландеру. Он несколько раз показал, как воткнет в глаз баландеру — сильным ударом снизу вверх с прокрутом. Он почему-то решил, что баланду будут разносить, как в Белом Лебеде, и баландер будет наклоняться и заглядывать в кормушку.
Где он кормушку видел? Калитка с засовами, на засовах навесные замки. Принесут еду, откроют калитку.
— Это не сварка, халтура, переделывать надо.
Толя Слесарь никогда не делал таких сварок, даже когда из училища пришел в стройтрест с 3-м разрядом. И разве сварщику 3-го разряда доверят сваривать решетки для заключенных на ПЖ?
И он тихо сказал, только мне:
— На смерть везут, утопят.
И еще сказал, что не хочет умирать, а придется. Кабан не хотел умирать, боролся за жизнь, а он его догнал и убил, хотя мог бы и не догонять, мясо выбросили, оно оказалось больное, трихинеллезное. Вот почему он про кабана рассказал, кабан тоже не хотел умирать.
Я подумал, что Толя Слесарь мудила конкретный. Не может выбрать, топиться ему или баландеру в глаз прутом тыкать. Ты, пожалуйста, выбери. А то плачет, что топить повезут, но баландера ждет, получается, не верит, что утопят.
— С неверными кто воевал?! Еще воины есть?! — кричали чичи из дальней клетки.
И Али не унимался:
— А педерасты есть?
Вопрос услышали, тихо стало. На пожизненном серьезные люди сидят. Попадаются, конечно, такие, как Геркович или те черти жорные, что на сборке очередью на дальняк заведовали, но остальные не шелупень гнилая, мы между жизнью и смертью живем. Иса тоже был серьезным человеком, он молился, и молчал, и смотрел в вечность. Если бы он дожил до этапа, тоже стал таким, как Али? Или Иса заткнул бы этому Али рот гунявый?
