Вика поставила на стол свой любимый кофейный сервиз. Ей так нравились раньше и высокий узкий кофейник, и квадратная форма блюдечек, и строгая черно-белая гамма. Но сервиз – подарок Андрея, и теперь ей было больно смотреть на него.
– Вообще любопытно, – Лехе было никак не уняться, – как только мы начинаем за что-то бороться, получаем строго обратный результат. Бились за трезвый образ жизни – нация спилась. Ратовали за интернационализм – разгул межнациональных конфликтов. Боролись с наркотиками – сами знаете, что получилось. Теперь вот борьба с коррупцией!
Тося хихикнула и смущенно посмотрела на Вику. Мол, сама знаю, какой горлопан, а что поделаешь? Всю жизнь терплю!
– А еще меня дрожь берет, когда я слышу про всякие центры Сколково. Значит, скоро страну будут населять безграмотные олигофрены!
Вика улыбнулась. Забавно слушать рассуждения о судьбах мира, когда в ее собственной судьбе нет никакой ясности. Спасибо Лехе, что развлекает ее разговорами, но от этих разговоров уголовное дело не прекратится.
Черт, а ведь он между делом сообщил очень важную информацию! Вика только сейчас сообразила…
– Леша, а как ты думаешь, почему никто не захотел выполнить твою просьбу? Ведь в масштабе города это довольно мелкое дело.
Балахонов скривился:
– Не унижай себя. Скажешь тоже, мелкое. Знаковое дело. У нас все, как у больших, и свои взяточники, и свои борцы с ними.
– Ну хорошо, проявили бдительность, проверили сигнал, но справедливым следствием установили, что я не виновата. Всем спасибо, все свободны. Ой, блин! – Выдержка изменила Вике, она схватилась за голову. – Нет, это же надо! Всю жизнь брать взятки – и нормально, а стоило первый раз отказаться, как попалась! Поймали бы реально за руку, сейчас бы не так обидно было!
– Зато сейчас есть надежда, что оправдают.
– Да не верится что-то… Но я о другом: ты говоришь, что ходил к высокопоставленным чиновникам и никто не захотел связываться. Неужели все они такие неблагодарные? И следователь тоже странно вел себя: сначала сказал, что у меня хорошие перспективы и волноваться нечего, а потом вдруг началось – и диктофонная запись ему не годится, и у всех-то больных я деньги брала. Зачем ему так напрягаться? Мне кажется, его заинтересовали.
– Это было бы забавно. Может, ему взятку дали? И теперь дело о взятке расследуется благодаря другой взятке. Не хочу тебя пугать, Вика, но ты, может быть, права. Была пара человечков, которые обещали помочь, а потом в отказ пошли. Если бы сразу отказали, другое дело. Только кому это надо тебя под статью подводить?
