Ну, курил.
Не могу сказать, что часто.
Не мой стиль, это раз.
И не мой уровень, если честно.
Вот разбогатею, брюхом обзаведусь, костюмом от «Бриони»…
Тогда да.
А пока я и галстуки не очень-то уважаю.
Какие уж тут сигары.
– Вам, Мартин, видимо, просто не везло с русскими партнерами. Ведь процент невоспитанных нуворишей среди русских и чехов примерно одинаков.
Он хмыкает, отрицательно качает головой.
Морщится.
Ага.
– Не нужно льстить ни себе, ни своему народу. У нас, чехов, к примеру, значительно меньше интеллектуалов да и просто глубоких людей. Мы слишком поверхностно относимся к жизни. У нас не так много талантов, потому что мы маленькая нация. Но и богатых хамов у нас все-таки меньше, чем у вас, Дан. Мы куда больше Европа, чем вы, только не обижайтесь.
Опять жму плечами и наконец-то прикуриваю.
– Насчет хамов соглашусь, – выпускаю струйку легкого сигаретного дыма. – Хотя специально этим вопросом не интересовался. А вот насчет Европы – готов поспорить. Хотя бы потому, что не слишком хорошо понимаю, что она такое есть, Европа. Между немцем и итальянцем различий никак не меньше, чем между русским и чехом. А все, что эту вашу «единую Европу» объединяет, – это англосаксонский миф о либеральной демократии. Впрочем, ваше дело, во что верить.
Пока я говорю, он продолжает задумчиво копаться в ящике с сигарами.
Наконец выбирает легкий и светлый «Давидофф», аккуратно обрезает кончик стильной стальной гильотинкой, задумчиво нюхает и откладывает в сторону.
Потом плещет себе в стакан немного односолодового «Маккалана» и наконец поворачивается в мою сторону.
– Вам, кажется, понравилась наша сливовица? – спрашивает. – Или предложить чего-нибудь другого?
Я хмыкаю.
– Понравилась, – улыбаюсь. – Так что предлагать ничего не надо. Достаточно рассказать, какую взять рюмку, чтобы не показаться смешным. Мне ведь не каждый день приходится пить сливовицу.
Он заразительно хохочет, я тоже улыбаюсь.
Потом встает и ставит передо мной такую же толстобокую хрустальную рюмку, как те, из которых мы пили в гостиной.
– Вы мне нравитесь, Дан, – продолжает улыбаться сквозь выступившие от смеха слезы. – В вас есть стиль. Когда дочь сказала Анеле, что влюбилась в русского парня, приехавшего в Прагу на футбол, я сначала здорово испугался. Извините.
Так, думаю.
Нет, ну ни хрена же себе.
Уже «влюбилась»?!
А мне об этом сказать, блин, язык отвалится?!!
Хотя нет…
Она же все-таки девчонка…
Но вид у меня, видимо, настолько ошарашенный, что Мартин снова начинает хохотать, просто, сцуко, как подорванный.
