Н-да, думаю.
Надо исправлять ситуацию.
Наливаю себе сливовицы, поднимаю рюмку, киваю Мартину.
Он тоже вежливо поднимает вверх свой толстостенный стакан с виски.
Ну, поехали.
Выпиваю сливовицу одним глотком, морщусь, выдыхаю, закуриваю новую сигарету.
– Чего же вы испугались? – делаю, в манере нашего старшего друга Али, левую бровь «домиком».
Он вздергивает вверх покатые сильные плечи и от этого еще сильнее сутулится.
Потом кивает каким-то своим мыслям, снова берет в руки сигару, прикуривает ее от длинной изящной спички из специального деревянного коробка.
Пижон, блин.
Какой же ты все-таки, сцуко, пижон престарелый!
Видно, не наигрался в детстве в красивую жизнь, гонял тебя влюбленный в Советы папаша-коммунист, по полной, блин, программе. По самые гланды, небось, впердоливал, знаю я этих идейных аскетов с горящими, как у кота на течную кошку, глазами.
Вот ты от него на баррикады и сбежал.
И сейчас «добираешь».
Хотя и сильный мужик.
И умный, чего уж там.
– Ну, как… Знаю я публику, которая приезжает на футбол, а потом громит магазины. У наших знакомых бар недавно пострадал. Ваши соотечественники передрались с какими-то случайно попавшими в Прагу англичанами. Там, кстати, подруга Златы подрабатывает барменом у своих родителей. А вы и вправду так любите футбол?
Ладно, усмехаюсь про себя.
Подробности вам, папаша, ни к чему.
Надеюсь, дочь не поделится.
А то ты всю свою сигару сожрешь, вместе с золотистым бумажным ободком.
И не подавишься.
– Люблю, – киваю. – У каждого человека должно быть что-то свое, глубоко личное. Для меня это футбол. И великий футбольный клуб «Спартак-Москва». Тут уж ничего не поделаешь.
– Если честно, не одобряю. Но понимаю. А чем вы помимо футбола увлекаетесь?
Вздыхаю. Не дожидаясь разрешения, наливаю себе еще одну рюмку сливовицы.
Делаю маленький, осторожный глоток, катаю огненный шарик по нёбу, как дорогой коньяк.
Ничего.
Впечатляет.
Затягиваюсь, тушу недокуренную сигарету.
– Это, – говорю, – очень сложный вопрос, Мартин. Работой, наверное. Пиво люблю, книжки читаю. В кино почти не хожу. Ах, да. Кот у меня. Арамис. Здоровенная лысая сволочь. Кремовая. С белой грудкой и грустными желтыми глазами. Молодой еще, два года всего. Сейчас, пока я здесь, у знакомых живет, со своим папашей за территорию воюет. Даже не у знакомых. У друзей. Хорошая семья. Недавно я туда звонил, хозяйка говорит, он скучает. Сильно.
– А у вас, Дан, – спрашивает, – у вас хорошая семья?
Я поворачиваюсь к нему.
