Он кивает, тоже поднимает рюмку и улыбается:
– Меня зовут Мартин, – говорит. – У нас не принято звать по отчеству.
– Данила, – отвечаю, – можно Дан или Дэн. Отчеств и я не люблю. Но у нас принято чокаться.
– А вы колючий человек, Дан, – улыбается. – Я и сам такой. А чокаться я умею, потому что работаю с русскими.
– Ну, тогда прозит! – улыбаюсь в ответ, и мы чокаемся.
Сливовица оказывается обжигающе крепкой, градусов под пятьдесят, но удивительно мягкой и вкусной.
Просто отличные ощущения.
Серьезный напиток.
Где-то пониже горла вспухает и начинает медленно скатываться вниз по пищеводу густой, мохнатый, теплый комок, и рука непроизвольно тянется за сигаретами.
Мартин усмехается.
– А вот курить, Дан, у нас можно только в специальной комнате. Пойдемте, я вас провожу.
И говорит что-то по-чешски, обращаясь к Злате и ее маме.
Потом подхватывает одной рукой бутылку со сливовицей, а другой, продолжая улыбаться, указывает мне путь.
– Прошу!
…«Специальная комната» оказалась просторным кабинетом, в котором крепкий мужской запах трубочного и сигарного табака намертво въелся в стены.
Два темно-коричневых кожаных кресла, такого же цвета диван со скомканным клетчатым шотландским пледом, журнальный столик с парой массивных пепельниц и большим сигарным ящиком, небольшой шкафчик, уставленный разнокалиберными бутылками и стаканами.
Несколько черно-белых рисунков в тонких металлических рамках на крашенных светло-кремовой краской стенах.
Ваза с букетом каких-то засушенных полевых цветов.
Всё.
Мне тут понравилось.
Мартин подошел к столику, широким жестом открыл ящик – мол, угощайся.
– Я курю только сигары. Поэтому процесс будет небыстрым. Присоединяйтесь, Дан.
Я заглянул в ящик.
Мама дорогая!
Чего там только нет!
От банальных «Кохиб» с «Давидофф» до каких-то экзотических «Churchill» и «Macanudo Homemade».
Я таких и не видал.
Хотя, честно говоря, не знаток.
Я вздохнул, представил себе, как буду выглядеть с сигарой в зубах в своем свитере, джинсах и белых тапках, – и вежливо отказался.
Хотя хотелось подымить.
Покрасоваться.
Но…
– Спасибо, – говорю, – Мартин. Но, мне кажется, сигара требует определенного состояния души. А я сейчас не готов. Может быть, как-нибудь в следующий раз.
Он кивает, смотрит на меня с неподдельным интересом.
Как будто исследует.
Ну-ну, дядя.
Относиться ко мне свысока я еще никому не позволял, даже Мажору.
– Вы странный русский, Дан, – усмехается. – Обычно ваши соплеменники стремятся произвести впечатление. Задумчиво закатывают глаза, даже если им приносят откровенный уксус вместо вина – была бы этикетка. Это выглядит довольно забавно. А вы явно курили сигары, я догадался по глазам.
