Я — видел! Есть точный адрес, и как раз в Бульбандии.
Не знаю, сколько было время, но это было то время ночи, когда тепло земли, смешиваясь с холодом неба, рождает туман и замирание, давая звукам жить как бы отдельно от всего затихшего. Звуки — как звезды, свободны и легки, а туман заполняет собою сады и дороги. Неплотная муть — туман прозрачен вверх, и звуки не глухи, и ясно видны звезды.
Мы торопились — все-таки прохладно.
— Смотри, — сказал я ей.
В проулке, в полусотне метров от нас, а может быть и меньше, в ярком пятне белого света я увидел две черные фигуры, точнее силуэты — человека и собаки. Казалось, что пятно света позади них само по себе и не имеет к ним прямого отношения, они как бы облокотились, привалились к нему. В полнейшем безмолвии на нас смотрела черная фигура — силуэт человека, а силуэт собаки, задрав голову, смотрел на него. Это длилось мгновение, но длинное, протяжное — фигура черного человека была абсолютно и как-то развязно неподвижна, а в фигуре черной собаки угадывалось движение головы и черноты, и ожидание команды.
— Пойдем! — громко и, конечно же, испугано шепнула она, забоявшись черных, облокотившихся на свет фонаря фигур, и потащила меня за руку к дому с вечера протопленной печью.
А мне было так любопытно, просто жутко интересно, но я поддался и даже не сказал: "Постой!", боясь, наверное, того, что в следующее мгновение придет объяснение, и того, что это объяснение не будет страшным, чудесным, а окажется обычным.
Неподвижные, безмолвные, пугающие, абсолютно черные фигуры — как это было красиво! Опасно? Волшебно.
Я испугался второго мгновения, боясь потерять волшебство.
Потом я часто спрашивал себя, а был ли это ангел? Тогда зачем ему нужна собака? И почему он черный? И где его крылья?
Но… я видел! И потому глаза мои открыты, взгляд ясен, горд и смел. Я смотрел, и на меня смотрели.
— А как летает ангел? — снова пыхнет хезкой кремовый мучачос.
О, мучачос — ты все-таки чиканос!
Летящий ангел, он похож на цаплю, но никак не на журавля — журавли гнездятся слишком близко к человеку. А цаплям нужны не люди, им нужны лягушки. И вот, когда большое красное солнце медленно зайдет за горизонт, состоящий из столбов, домов и вкусно пахнущих акаций, а в теряющем синеву небе появятся первые звезды, когда уставшие от дневных забот и предвечерней суеты селяне, загнав коров, гусей и кур, предвкушают ужин, когда переждавшие дневной зной комары, чувствуя вечернюю прохладу, становятся на крыло, когда прячутся последние муравьи и пчелы, а бражник грузным привидением вылетает на поиск петуний, тогда, проводив спокойным взглядом солнце и отмечая рождение звезд, только тогда возможно заметить тень усталых крыльев.
