Он неожиданно вспомнил о Марион, о том, как та изменила ему, и разозлился. Он был тогда глубоко уязвлен и все еще не избавился до конца от этого чувства.
Широким шагом Роналд пересек комнату, приближаясь к Памеле. Она удивленно взглянула на него.
— Что ты делаешь?
Он покачал головой и глубоко вдохнул, вбирая в себя запахи, окружающие его. Пахло ароматическим воском. Пахло мылом и пудрой — из распахнутой ванной. И когда он подошел ближе, то с удовольствием обнаружил, что от Памелы не пахнет другим мужчиной — только свежим зимним воздухом.
— Кто он? Я видел, как он высаживает тебя из машины.
— Полегче, — предостерегла она, улыбаясь; биение пульса на шее выдавало ее возбуждение, вызванное его близостью. — Или я решу, что ты ревнуешь, Рон.
И она снова будет права.
— Сделай милость. Буду рад доставить тебе удовольствие.
— Это очень просто. Все, что тебе надо для этого сделать, — уйти отсюда. Должна напомнить тебе, что ты в моей спальне.
— Я помню. Меня научили замечать все, что находится вокруг. Я вижу кровать.
— Ключевое слово — в «моей». И я тебя не приглашала.
Возможно. Но не похоже, чтобы ее угнетала его компания.
— Так намного интереснее.
— Даже если тебя не звали?
— Элемент неожиданности придает остроту нашей жизни.
Памела перевела дыхание.
— Тебе лучше уйти, Рон.
И опять она была права. Ему надо уйти — отправиться к черту на рога, куда угодно, только подальше отсюда! Почему же он не может этого сделать? Да полно, есть ли у него выбор? Он, кажется, угодил в ловушку. Памела связала его по рукам и ногам, Чего же она хочет от него теперь? Чтобы он повернулся и ушел?
Роналд положил ладонь на ее локоть. Когда пальцы коснулись нежной шелковой ткани блузки, он понял, что не сумеет уйти. Это было бы выше его сил. Роналд представил, как его руки скользят по ее коже, освобождают ее от одежды, гладят плечи, живот, бедра…
Рука Памелы поднялась одновременно с его движением, и маленькие груди вздрогнули, приподнимая тонкую ткань блузки. Он видел соски — темные, пока еще мягкие; они манили его, искушали коснуться их пальцами, заставить затвердеть.
— Фред Хартон не тот человек, с которым стоит иметь дело, — напомнил он ей.
Памела уставилась на него. Насмешливая улыбка тронула ее губы.
— Ты говоришь так, словно я была сейчас с Фредом Хартоном. Ты что, сумасшедший, Рон?
Она и впрямь сводила его с ума. И еще она издевалась над ним. Может быть, он заслужил это. Ни одна женщина никогда не заставляла его испытывать такое страстное желание. Роналд уже не мог бороться с собой, и все же какая-то часть его мозга еще помнила о работе, которую он здесь выполняет.
