— Моему отцу?
— Нет, — улыбнулся Гефест, — твой отец никогда не бывал так далеко от Афин. Всех пленных привезли в большой город на берегу моря. Я в первый раз увидел высокие храмы с мраморными колоннами, статуи богов и героев. Впервые увидел я и море…
— Какой же это был город?
— Это был Пантикапей, столица Боспорского царства. В гавани стояло много больших кораблей, и ветер колыхал их паруса — два больших, один над другим, на мачте, и третий поменьше, под ними. На палубе сидели гребцы. Вот на такой корабль погрузили тюки кожи и шерсть, зерно, соленую рыбу и… рабов. Все это везли в Афины, чтобы продать на рынке.
— И тебя тоже продали?
— Конечно. С тех пор прошло немало лет.
— Как же ты очутился у нас в доме?
— Когда молодой Клеофонт, которого я воспитывал, вырос, я стал не нужен, и его отец снова продал меня. Так я попал в дом почтенного Арифрона…
— Когда я вырасту, отец не продаст тебя! — горячо воскликнул мальчик.
— Кто знает? — насмешливо улыбнулся Гефест. — Может быть, не продаст, а обменяет на породистую собаку, как девушку Мелиссу. Все можно сделать с человеком, у которого украли свободу. Да разве ты сам не грозил, что попросишь отца продать меня на рудники, когда я первый раз вел тебя в школу?..
Лин покраснел и ничего не ответил. Странные мысли проносились в его голове. Он привык слышать, что раб — просто одна из вещей в доме, больше ничего. Никто в Афинах не считал рабов людьми. А Гефест говорит: «У человека украли свободу»… И он вообще не такой, как другие.
* * *
— Спи, молодой хозяин, — сказал Гефест, — уже поздно.
— Ты — хороший, — неожиданно пробормотал мальчик, — я скажу это отцу!
— Спасибо, — улыбнулся педагог. Несмело проведя рукой по светлым кудрям Лина, он задул светильник и быстро вышел из палатки. Лин закрыл глаза.
«Гефест — человек, у которого украли свободу!»— вдруг подумал он. Но ведь так никто не думает и не говорит! Что за странные мысли приходят ему в голову?
Сон медленно обволакивал мальчика своими мягкими волнами, а сквозь них уже чуть слышно доносилось:
— Тенелла!
— Слава тебе, могучий Геракл, победитель на Играх!
— Тенелла!
— Ну, Лин, понравились тебе мальчики?
— Какие же это мальчики, Каллий? Ведь не было ни одного моложе семнадцати лет…
— Но не было ни одного и старше двадцати, правда?
— Да-а… — нехотя ответил Лин. Он прекрасно понимал, что хочет сказать Каллий: что он, Лин, не будет к семнадцати годам таким, как участники вчерашних соревнований, если не станет больше времени уделять спорту.
