Еще четыре раза выстраивались у старта. Еще четырежды захлебывались от восторга зрители, приветствуя победителя.
И наконец, на поле осталось только пять человек. Кто из них станет первым олимпиоником? Кому суждена победа?
Лин со страхом смотрел на четверых юношей. Все они далеко опередили соперников, каждый в своей четверке, и все они выглядели такими могучими, что стройный Каллий казался хрупким рядом с ними. Удастся ли ему победить их!
— Какие атлеты! — крикнул кто-то среди наступившей напряженной тишины.
В пятый раз пропела труба. Пять бронзовых тел так молниеносно рванулись вперед, что судьи с рогатинами поспешно отскочили от стартовой линии. И сразу же, к ужасу Лина, Каллия опередил Феаген — самый опасный из соперников, Феаген, о котором рассказывали, что он обгоняет зайцев.
— Феаген!
— Феаген! — кричали зрители.
— Что же это, Ликон? — задохнулся Лин, судорожно ухватившись за руку юноши.
— Ничего еще не известно! — пытался успокоить его Ликон, который сам весь дрожал от волнения и страха за друга.
— Феаген! Феаген! — звенели в ушах Лина крики зрителей. Он закрыл глаза руками, чтобы не видеть поражения брата. Но вдруг…
— Каллий! Каллий! — услышал мальчик и опустил руки.
— Феаген!
— Каллий!
— Феаген!
Стадион неистовствовал. Каллий и Феаген бежали рядом, но ежесекундно то один, то другой вырывался вперед. Сердце Лина билось с такой силой, что удары его отдавались во всем теле.
— Феаген!
— Каллий!
— Феаген! Феаген!
До финиша оставалось совсем немного, когда Феаген заметно обошел Каллия.
Казалось, исход борьбы уже предрешен, и слезы невольно выступили на глазах Лина.
Но внезапно отчаянным броском Каллий рванулся вперед и, оставив позади Феагена на последних нескольких метрах дистанции, первым пересек финишную линию.
— Победил Каллий, сын Арифрона, афинянин! — громко объявил, выйдя на середину стадиона, глашатай.
— Подойди ко мне, сын мой! — сказал почтенный, пожилой распорядитель.
Каллий почтительно склонил перед ним голову, и распорядитель возложил на потемневшие от пота волосы венок из веток дикой оливы, срезанных золотым серпом с дерева, которое росло у храма Зевса.
Друзья, земляки, знакомые и незнакомые поклонники с громкими приветственными криками бросились к новому олимпионику. Они окружили его, засыпали цветами и, наконец, торжественно понесли на руках к помещению атлетов, где он должен был немного отдохнуть и приготовиться к следующему состязанию.
Лин хотел остаться с братом, но тренер бесцеремонно выставил всех вон.
