Вскоре пришло послание, сообщавшее, что перед возвращением домой Геракл хотел принести жертвы Зевсу. Для этого он просил Деяниру прислать ему новый хитон.
Это явно был ее звездный час. Она помнила предсмертные слова Несса и потому, запершись у себя в комнате, достала снадобье из тайника в стене.
Клочок шерсти был все таким же мокрым, как в тот день, когда при его помощи она собрала кровь и сперму кентавра. Не было ни теплоты, ни запаха. В общем-то у нее были все причины не верить ему, но, похоже, это был ее единственный шанс. Она тщательно обтерла новый хитон Геракла мокрой шерстью и оставила его сушиться.
Когда привезли хитон, Геракл был в постели с Иолой. Он оставил спящую девушку и вышел в чистую прохладу утра, которая вдруг показалась ему какой-то особенной и неповторимой.
Он воздвиг Зевсу роскошный алтарь, голыми руками убил двенадцать быков и приготовился к жертвоприношению.
После этого он поедет домой. Он заставит Деяниру примириться с Иолой. Он будет счастлив. Жена, любовница, куча детей, разливанное море вина, слава и наконец-то немного покоя. Можно будет даже разбить сад.
Внезапно он подумал об Атласе, молчаливом, как звездный свод. На какое-то мгновение под куполом черепа опять раздалось привычное жужжание. Он стукнул себя по лбу. Жужжание прекратилось.
Деянира сложила и завернула хитон. Потом вернулась в комнату и простерлась на кровати, которую Геракл сам сделал для них. Солнце проникло в комнату, и вдруг она ощутила удушливый запах паленой плоти. Она посмотрела на пол. И увидела маленький кусочек мокрой шерсти. Солнце коснулось его, и он превратился в какую-то дымящуюся, истекающую гноем массу. На ее поверхности лопались пузыри, выпуская вонючий газ; дым уже наполнил всю комнату.
Деянира, шатаясь, поднялась на ноги. Несс обманул ее. Хитон не привяжет Геракла к ней навеки, а убьет его.
Она вызвала самого быстрого бегуна и послала его вдогонку за хитоном. Она поклялась, что если Геракл умрет, она не переживет его. И принялась точить нож.
Геракл приготовил алтарь. Он запалил священный огонь и отошел, чтобы облачиться в чистое. Раб подал ему прекрасный хитон, посланный Деянирой, и надевая его, Геракл благословил свою жену и поклялся себе, что отошлет Иолу, если того хочет Деянира. Он понял, сколь сильно любил ее, и что на самом деле не знал любви до встречи с нею. Иола, конечно, была хороша, но это была всего лишь девчонка. Такой всегда можно обзавестись.
Он выступил вперед, чтобы вылить в огонь благовония, высокий и могучий, как гора. Погруженный в свои грезы, он не слышал шума, который поднялся среди слуг у него за спиной. То прибыл посланник Деяниры и теперь пытался прорваться к нему, а слуги его не пускали. Кто-то закричал: «Геракл!» — но было уже слишком поздно. Когда Геракл повернулся, пламя лизнуло его хитон и выпустило на свободу ужасный яд. Когда он закричал и попытался сорвать с себя рубаху, она прилипла к его коже, и вот он уже рвал и отбрасывал прочь куски своего тела, обуглившиеся и сухие.
