— У меня тоже есть чувство, — сказал Мерсье, — что с самого утра мы не оставались без наблюдения.
— А сейчас мы, случаем, не одни? — сказал Камье.
— Я никого не вижу, — сказал Мерсье.
— Тогда пошли вместе, — сказал Камье.
— Они вышли из укрытия.
— Сак, — сказал Мерсье.
— Зонт, — сказал Камье.
— Плащ, — сказал Мерсье.
— У меня, — сказал Камье.
— Больше ничего? — сказал Мерсье.
— Я больше ничего не вижу, — сказал Камье.
— Я все возьму, — сказал Мерсье, — а ты позаботься о велосипеде.
Это был женский велосипед, и, к сожалению, без свободного хода. Чтобы затормозить, крутили педали в обратную сторону. Смотритель, связка ключей в руке, следил, как они удаляются. Мерсье держался за руль, Камье за седло. Педали поднимались и опускались.
Он послал проклятия им вслед.
В витринах огни зажигались, гасли согласно тому, что было задумано. По скользким улицам толпа словно бы стремилась к некой очевидной цели. Странная благость, гневная и горестная, распространялась в воздухе. Закроешь глаза, и не слышно голосов, лишь мерное тяжелое дыхание множества шагов. В этой безмолвной толчее они пробирались, как могли, по краю тротуара, Мерсье впереди, рука на руле, Камье позади, рука на седле, и велосипед все скатывался в водосточный желоб сбоку от них.
— Ты мне больше мешаешь, чем помогаешь, — сказал Мерсье.
— Я и не пытаюсь тебе помогать, — сказал Камье. — Я пытаюсь помочь самому себе.
— Тогда все нормально, — сказал Мерсье.
— Мне холодно, — сказал Камье.
— Было действительно холодно.
— Действительно холодно, — сказал Мерсье.
— Куда нас несут наши ноги? — сказал Камье.
— Да вроде бы к каналу, — сказал Мерсье.
— Уже? — сказал Камье.
— Может быть, у нас появится искушение, — сказал Мерсье, — направиться вдоль берега, и мы будем поддаваться ему, покуда не воспоследствует тоска. Перед нами, маня нас, нам даже глаз поднимать не нужно, угасающие краски, которые мы так любим.
— Не говори за других, — сказал Камье.
— А вода, — сказал Мерсье, — останется еще цвета стали, оттенка, которым также не стоит пренебрегать. А потом, как знать, нами может овладеть прихоть броситься в нее.
— Мы минуем маленькие мостики, — сказал Камье, — они все реже и реже встречаются на нашем пути. Мы пристально разглядываем шлюзы и пытаемся в них разобраться. С пришвартованных барж доносятся голоса лодочников, желающих нам спокойной ночи. Их день завершен, они курят свою последнюю трубку перед тем как отправиться на боковую.
— Каждый за себя, — сказал Мерсье, — и Бог за всех и каждого.
