Мерсье и Камье - Сэмюэль Беккет

Роман «Мерсье и Камье» в творческой биографии Сэмюэла Беккета располагается точно на линии раздела между двумя этапами прозаического творчества писателя: ранней англоязычной прозы «More Pricks Than Kiсks», «Мерфи», «Уотта», и франкоязычной, которую сам Беккет называл зрелой — это прежде всего знаменитая Трилогия: романы «Моллой», «Мэллон умирает» и «Неназываемый». Без сомнения, в «Мерсье и Камье» Беккет разрабатывает некоторые приемы ведения драматического диалога, которые использует впоследствии в «Годо». «Мерсье и Камье» — первая франкоязычная вещь Беккета, а также первая, написанная им после Второй мировой войны. Война не осталась Беккетом незамеченной. К политике Беккет был совершенно индифферентен, но облик фашизма, видимо, вызывал у него такое физиологическое омерзение, что писатель вступил даже в ряды французского Сопротивления. Правда, никакими особенными подвигами на этом поприще не отметился — а когда несколько членов группы, в которую он входил, были арестованы гестапо, успел бежать из Парижа и жил до освобождения Франции в глубинке под чужим именем. Надо полагать, находивший поводы внутренне надломиться и встать лицом к лицу с черным ужасом человеческой доли и в менее трагичные времена, в военные годы Беккет шанса наверняка не упустил. И при желании мы вправе считать «Мерсье и Камье» отзвуком именно «военного» Беккетовского надлома, хотя я не думаю, что это сколько-нибудь важно.

Роман был закончен в 1946 году. В 1947-м рукопись была принята в издательство, однако Беккет ее оттуда забрал до публикации. Причины точно неизвестны, но можно попытаться их реконструировать. Скорее всего, дело в том, что персонажи «Мерсье и Камье», уже будучи вполне потусторонними и преобразуя героев «зрелой» прозы писателя, существуют в более-менее натуралистическом антураже. И Беккету, уже замыслившему «Моллоя», виделась определенная художественная непоследовательность, недоразвитие мысли. Недаром, упорно отказываясь в течение двадцати четырех лет публиковать роман, он повторял, что видит в нем лишь черновик или пробную попытку разработать новую технику повествования (любопытно, что у этой «пробной попытки» имеется еще и своя «пробная попытка» — рукопись под названием «Les Bosquets de Bondy», эдакий предварительный заход на «Мерсье и Камье»; о ней знают Беккетоведы, но я не уверен, издавалась ли она). Как известно, ни в коем случае нельзя слушать, что о своих сочинениях говорят сами писатели — на мой взгляд, именно эта мнимая непоследовательность помогает выявиться в «Мерсье и Камье» совершенно особенному беккетовскому лиризму — не покидавшему его, в сущности, никогда, — и «через голову» «Годо» и романов Трилогии перекликается с «Последней лентой Крэппа» или «Золой».