— Я тоже испытал желание, как только увидел тебя. — Длинным пальцем он провел по ее щеке, затем по шее и остановился у ложбинки между грудями. Склонив голову, он поцеловал ее. Затем заглянул ей в глаза и спросил: — А что почувствовала ты, когда впервые увидела меня?
— Я не позволила себе каких-либо чувств, — ответила она, едва дыша. — Я думала, ты отец этих близнецов!
— Ах да, эти дьяволята. Надеюсь, Джоанна не вырастет такой же сорвиголовой. — Оказавшись над Эстер, Патрик развел ее руки далеко в стороны. Эстер лежала тихо, ее сердце бешено колотилось, глаза были широко открыты и смотрели прямо на Патрика. — Я снова хочу тебя, — вдруг сказал он.
Но мог бы и не говорить, так как его тело посылало Эстер такие явные сигналы и такой силы, что ее дыхание участилось, а блестящие глаза, не мигая, смотрели в глаза Патрика. Он отпустил ее. Она обвила его руками, касаясь взъерошенных волос, и отдалась накатывающим волнам чувства, все убыстряющимся и достигшим такого неистовства, что влюбленные в изумлении уставились друг на друга.
Следующая неделя принесла с собой много хлопот, и Эстер больше не приезжала в Лонг-Уайватс.
— Подожди, пока я не перееду насовсем, — сказала она Патрику.
В субботу вечером Патрик повез Эстер на ужин в один ресторанчик, пользующийся популярностью среди сливок чеслкомбского общества. Он так улыбался ей через стол, что его намерения в отношении спутницы были вполне понятны любому, бросившему взгляд на эту пару. А таких нашлось немало.
На следующий день они поехали обедать к Дэвиду и Тэлли. Роберт Конвей тоже был там. После некоторой неловкости, естественной для первых минут, все почувствовали себя свободно, и Роберт, тайно ото всех, дал Эстер свое благословение.
Она решила не встречаться с Патриком ежевечерне, хоть он и протестовал против этого. Она по-прежнему ходила на собрания исторического общества. Играла в теннис, посещала дополнительные занятия для судей. Когда Джон Бригем, судебный секретарь, спросил ее о слухах в отношении ее и Патрика, она улыбнулась, но не сказала ничего определенного.
— Ты, как всегда, благоразумна. Но я шепну на ушко Эдди Муру. — В глазах его блеснула искорка. — Это поможет ему избежать некоторых недоразумений.
На очередном междусобойчике после заседания исторического общества Энни Реймонд ликовала. Она была уверена, что сближение Эстер и Патрика целиком и полностью ее заслуга, поскольку это она пригласила тогда Патрика на вечеринку.
