Тем временем, компания Samsung стала играть все более заметную роль в экономике послевоенной Кореи. С 1957 года Ли Бьонг Чхуль стал подолгу задерживаться в Японии, где знакомился с бизнесменами и политиками и изучал опыт национальных финансово-промышленных групп – дзайбацу. В президентском дворце на него начали посматривать с удивлением и неодобрением – водить знакомство с бывшими оккупантами, проигравшими войну, считалось неприличным. В 1961 году, во время очередного его продолжительного визита в Токио, в Корее произошел переворот: Ли Сын Ман был свергнут, к власти пришла военная хунта во главе с генералом Пак Чжон Хи. Фамилия Ли в очередной раз попала в расстрельные списки, на этот раз он вместе с другими предпринимателями, часто посещавшими в 1950-х годах президентский Голубой дворец, обвинялся в незаконном обогащении на казенных поставках и экономических диверсиях.
Глава Samsung не испугался и немедленно вылетел в Сеул. У трапа самолета его встречали корейские офицеры, которые надели на него наручники и отвезли в резиденцию диктатора Пак Чжон Хи. Военный правитель ставил перед собой амбициозную задачу: форсировать индустриальное развитие Кореи и превратить ее в промышленного экспортера, но пока смутно представлял себе, как этого добиться. Само собой напрашивалось решение национализировать экономику и реформировать ее тоталитарными методами. Учрежденный им для разработки и осуществления реформ чрезвычайный комитет экономического возрождения в основном занимался отловом предпринимателей и экспроприацией капиталов, которые те не успели вывезти за границу. Немногочисленные предприятия закрывались, страна откатывалась обратно к аграрному укладу, кроме того, американские партнеры угрожали отключить страну от каналов помощи, если в ней не будет частного бизнеса.
Генералу было что обсудить с крупнейшим корейским предпринимателем. Дословное содержание их беседы неизвестно, но биографы утверждают, что Ли Бьонг Чхуль смог убедить диктатора в своей непричастности к расхищению казенных средств, а также изложил идеи, как реформировать корейскую экономику, основанные на изучении японского опыта. Так, он предложил проект государственных инвестиций в частные национальные компании, которые вытянут страну из тысячелетней нищеты, как это произошло в Японии. В отличие от японских, считал Ли Бьонг, корейские финансово-промышленные группы не смогут иметь собственных банков – финансовая система уже была национализирована военными. Это ограничит их самостоятельность и обяжет соблюдать конфуцианскую традицию, согласно которой «торговцы» стоят на более низкой ступени общественной иерархии, чем «государственные мужи», и могут лишь служить послушным орудием в руках последних. Принятие этой модели также обещало привлечь в Корею японские инвестиции, что делало страну менее зависимой от американской экономической помощи.
