— Я же говорю — желторотик, — пренебрежительно скривил губы Карпущенко.
— Ничего, — вступился за нашего приятеля капитан Коса, — Этот птенец еще в Кремль за наградой войдет. По ковровой дорожке…
До ковровой дорожки Зубареву, конечно, было еще далеко, однако к тому моменту, когда он приземлился, встреча ему была подготовлена еще более торжественная, чем проводы в полет. Ефрейтор Калюжный приколол на переносном стенде листовку-«молнию». На ней был приклеен портрет Николая, сфотографированного в шлемофоне и в меховой куртке. Под снимком, как на плакате, сами бросались в глаза большие печатные буквы впечатляющего текста:
ВЗЛЕТ — ОТЛИЧНО.
РАСЧЕТ — ОТЛИЧНО.
ПОСАДКА — ОТЛИЧНО.
КАКОВ ПОЛЕТ — ТАКОВ ПОЧЕТ!
Над стоянкой, куда Зубарев должен был зарулить бомбардировщик, старший техник-лейтенант Рябков водрузил укрепленный на мачте переходящий вымпел с золотистой надписью: «Лучшему экипажу!» Для командира этого экипажа, то бишь для Зубарева, капитан Зайцев принес памятный подарок: макет реактивного корабля, изготовленный эскадрильскими умельцами из пластмассы.
А Николай и в этот праздничный для него день умудрился позабавить окружающих. Тяжелую грозную машину он приземлил мягко, точно пушинку, но потом…
— Классная посадка! — похвалил майор Филатов и добавил: — Со временем хороший будет летчик. Ас!
Вдруг выходит этот ас из кабины, снимает шлемофон, сует его подмышку и растерянно озирается, словно с луны свалился и родной аэродром не узнает. Волосы на голове слиплись от пота, над ними — пар столбом: видать, нелегким был короткий шестнадцатиминутный полет. А на простодушной физиономии Николая — удивленная улыбка. Похоже, смотрит человек на самолет и сам себе не верит: «Неужели это я только что укротил эту надменную стальную птицу?!»
— Товарищ лейтенант, простудитесь, — шагнул к Зубареву ефрейтор Калюжный, протягивая ему ушанку.
— Что? — испуганно спросил Николай, точно пробуждаясь от сна, и спохватился: — Экипаж, строиться!
К стоянке приближался командир эскадрильи. Забыв подать команду «Смирно!», Зубарев поспешил навстречу:
— Товарищ майор! Разрешите получить замечания…
Ему надо было доложить, что самостоятельный полет на новом бомбардировщике выполнен, а он стушевался, заговорил совсем не о том. И честь не отдал: левой рукой прижат к боку шлемофон, в правой — ушанка. Филатов, правда, понял его состояние и как бы не придал значения мелочам:
— Замечаний нет.
Затем майор взял у Зубарева ушанку и собственноручно надел ему на голову.
