Вечером мать сказала Гале:
— Постелешь молодому барину на веранде. Да не сейчас, — остановила она девушку, когда та побежала выполнять приказание, — вот стемнеет, тогда. Что зря постели-то пылиться.
Спать на хуторе укладывались с первой темнотой, и Яков не мог после службы привыкнуть к этому издавна заведенному порядку. Он, когда все голоса и шумы уже стихали, подолгу сидел на крыльце или стоял, облокотившись на калитку, без особых дум, просто так слушая случайные ночные звуки, и ему порой казалось, что он чего-то ждет.
Иногда у крыльца неслышно появлялась Галя. Останавливалась, прислонившись к перилам, и молчала, пока он не заговаривал сам. Она привыкла звать его не барином, а Яковом Васильевичем.
В ту памятную ночь, когда дом и двор затихли, Яков сидел на ступеньке. С темнотой пришла наконец свежесть. Отрадно было чувствовать, как за расстегнутый ворот проникает прохлада, разглядывать усыпанное искрами звезд небо. Утром они собрались с матерью в луга посмотреть травы. Скоро покос. Мать обещала разбудить на рассвете.
По крылечку сбежала Галя, пронесла через двор на веранду холстяную дорожку.
— Сейчас принесу перину, — сказала она, чтобы он не подумал, что будет спать на этой холстине.
На веранде девушка задержалась, и Яков представил себе, как она, склонившись, расстилает дорожку, распрямляет складки. Но вот Галя пробежала, чуть не задев Якова, в дом и быстро вернулась оттуда, обхватив руками топорщившуюся в стороны пышную перину.
— Давай помогу, — встал Яков.
— Ну уж, я сама.
Но Яков перехватил Галину ношу, она опустила руки и молча пошла за ним.
— Вот сюда, сюда, — показывала она на веранде место, где белела расстеленная в два ряда дорожка.
Яков встал на колени, на выскобленные с вечера половицы веранды, и выпустил перину. Галя опустилась рядом, и они вдвоем принялись ее расстилать. Руки их несколько раз встречались, и от каждого такого прикосновения сердце Якова начинало битья упругими толчками. Он даже нарочно стал искать в темноте ее руку, но девушка встала и, волнуясь, глухо сказала:
— Побегу за подушкой.
Яков ждал Галю у ступенек, ведущих на веранду. Вот послышались ее шаги на крылечке дома, скрипнула калитка, вот Галя, увидев его, медленно пошла к веранде. Яков обнял девушку, когда она поравнялась с ним, и горячо стал осыпать поцелуями ее щеки, лоб, волосы, губы. Подушка свалилась им под ноги, тело девушки безвольно приникло к груди Якова, и он чувствовал, что если разомкнет сейчас руки, то она упадет.
