— Чуть не забыл спросить, — несколько замороженным голосом промолвил Сергей Арсентьевич. — А от дождя ты здесь где укрываться намерен? Подстилка-то снизу, а не сверху…
Оба с сомнением посмотрели на дырявую палатку.
— Колодец! — Костика осенило. — Он же у вас крытый! Под крышей и переждем… Давай хватай шмотки — и вперед!
— А добежим?.. — усомнился Мурыгин.
Не добежали — накрыло на полпути, причем не дождем, а снегом. Рванул ветер, закрутило, замело. Остановились, переглянулись. Ну, снег — не ливень, снег можно и в палатке переждать.
Пошли было обратно — и остановились вновь. Впереди шагах в тридцати от них круглилось нечто вроде осевшего на траву гигантского мыльного пузыря, внутри которого смутно различались пень и палатка. Одно из двух: или полушарие это возникло минуту назад, или в ясную погоду оно просто не было заметно и проявлялось только во время дождя, снегопада и прочих стихийных бедствий.
— Заботливый… — вымолвил Костик, завороженно глядя на новое диво. — Навесик соорудил… над мисочкой…
Приблизились вплотную, дотронулись — неуверенно, словно бы опасаясь, что пузырь лопнет. Никаких ощущений. Изогнутая поверхность, противостоящая мартовскому ненастью, осязательно не воспринималась. Зачем-то пригнувшись, прошли внутрь и очутились в незримой полусфере, по своду которой метался снег.
Кабы не пень и не палатка — простор, господа, простор! Прозрачная юрта достигала метров двух в высоту, а в диаметре, пожалуй, что и четырех. Было в ней заметно теплее, а главное — тише, чем снаружи. Ветер сюда тоже не проникал. Как, кстати, и звуки.
Обмели плечи, ударили головными уборами о колено. Внезапно Стоеростин замер, словно бы о чем-то вспомнив, и снова покинул укрытие. Видно было, как он, одолевая мартовскую метель, отбежал шагов на десять, во что-то там всмотрелся, после чего, вполне удовлетворенный, вернулся.
— Порядок! — известил он, повторно снимая и выколачивая вязаную шапочку. — Над горшочком — тоже навесик…
Мурыгин, явно размышляя над чем-то куда более важным, машинально очистил бежевую куртку от влаги, сложил, пристроил на драный клетчатый плед. Поглядел на палатку.
— Как же так? — спросил он в недоумении. — Дачи рушит, а убоище это твое под крылышко берет…
Костик поскреб за ухом.
— Н-ну… она и сама вот-вот в клочья разлезется… Лет-то уже ей сколько?.. А может, наша — потому и не трогает…
— Интересно… — продолжил свою мысль Мурыгин. — Если, скажем, попробовать отстроиться…
