Дальнейшее развитие повествования идет — от начала жизни Ивана Ильича и всех его успехов и удач — с силой нагнетания, с постепенным приближением к некоему «известного рода» идеалу. Вот Иван Ильич кончает Училище правоведения, вот Иван Ильич — чиновник при губернаторе, вот он — следователь, вот он — счастливо женится, вот уж он — помощник прокурора, отец семейства, вот уж Иван Ильич устраивается комфортабельно и искусно, разумным образом отделив семейное от делового, докучное от увлекательного и поэтичного (чем были для него служба и карты).
Иван Ильич возносится. Казалось бы, что именно в этот самый миг и должна наступить эффектная роковая развязка — падение, болезнь, смерть. Но тут опять вступает в силу то как бы музыкальное строение повести, о котором мы говорили выше. Как в музыкальном произведении сюжетного характера бывает, что какая-нибудь тема, развиваясь, достигает предела — и тут бы ей окончиться, оборваться, но она в самый высокий миг лишь приспускается, придерживается на некоторый срок, чтобы потом стремительно взлететь по той же линии, достичь еще большей ясности, конечной высоты и оттуда уже низринуться, оборваться в финальных тактах. В музыке такой отвлекающий, уводящий чувство слегка в сторону, предпоследний эпизод иногда именуется ниспадением, каденцией. Такое развитие сюжетной линии наблюдаем мы и в повести. В период радостного и удачливого стечения обстоятельств, после получения Иваном Ильичом поста прокурора, когда жизнь его текла приятно и прилично и когда, казалось бы, самое время было оборвать гладкое течение пошлой и ничтожной жизни, Толстой вдруг призадерживает движение сюжета, отвлекает внимание читателя неожиданной временной неудачей Ивана Ильича по службе, — это-то и является здесь своеобразной каденцией. К характеристике Ивана Ильича эти вводные главки прибавляют немного. Зато с естественностью подводится он под тот дамоклов меч, под которым он, не замечая того, ходил и преуспевал. Как стремительно взлетает Иван Ильич, после улаживания своих дел в Петербурге, к тому совершенному благополучию, о котором мечталось ему! Переезд в другой город, огромное жалованье, рой честолюбивых замыслов, устройство комфортной обстановки в новой богатой квартире… И вот только тут, в ликовании и счастье, которые еще острее и радужнее после недавней неудачи (вот какова роль каденции), наступает трагическое, роковое падение (буквальное и переносное), смертельная болезнь. Весь патетический и фатально-иронический характер эпизода прекрасно передан в словах самого Ивана Ильича: «И правда, что здесь, на этой гардине, я как на штурме… потерял жизнь… Как ужасно и как глупо!»
