А Эльва говорила:
— Эрвальд может выложить мунд в двадцать гульденов. И я видела эти деньги.
Хе! Мунд, выкуп за невесту, это старинный обычай. Самый маленький мунд — "выкуп бедняка" — один гульден. Кто не может его выплатить, тот не может содержать семью. На что такому жениться — голь плодить?.. Обычно мунд составляет от трёх до пяти гульденов. Двадцать гульденов мог бы позволить себе наш альдерман, или Этер (хотя люди говорили, что он, когда женился, поскупился и дал гульден и две марки), или Ловар Ловарсон, или Эльри, который ныне занял его место. Больше платят только знатные ярлы и хёвдинги.
Что же, сын Эрпа стал знатным человеком?..
Я молчал, угнетённый, Митрун смотрела на меня, безмолвно умоляя, а Эльва хищно щурила глаза в ласковой улыбке. Она хотела моего молчания, моего унижения, краха моей мечты… Ей мало было сказать, что я не стою руки её племянницы. Ей надо было меня раздавить.
— Говоришь, двадцать гульденов, Эльва-хозяйка? — хрипло промолвил я, медленно поднимаясь и развязывая кошёль. — Считай!
И осторожно высыпал на стол гость золотых монет.
Немало там было червонного золота нездешней чеканки.
— На гульдены тут где-то две сотни. Спроси менялу. Коль я ошибся, и тут меньше, — добавлю.
И я вышел, не прощаясь. Взгляд Эльвы Старой Девы сверлил мне спину, и кипящая ненависть обжигала кожу. Хотелось плеваться. Вывернуться наизнанку, чтобы выблевать из себя горечь и презрение, и страшную, чёрную радость, и ликование над безмолвной, глубинной яростью старухи. Клянусь, никто никогда так её не унижал.
Но у меня не было сил взглянуть в глаза Митрун. Хоть она и говорила, что ненавидит Эльву, как и прочие их родичи, однако, думается, то были лишь слова. Кроме того, я ведь нанес позорную пощёчину не старой волчице, но всему роду Лаунда Лысого. А то был великий и знатный род. Их боялись сильнее нас, Струвингов…
И только тут я понял, насколько же омерзительна и черна та грязь, что выступила из монет, которые мы ставили на чародеев. А грязь та была и во мне. И вот она вышла наружу.
Конечно, в тот вечер я мертвецки напился. И в какой-то миг показалось, что грязь уже не так смердит…
"О прошлом всех сущих…" Про Эльри
…в тот год Снорри сравнялось двадцать пять зим, тогда же умер его отец.
Холодный осенний вечер хозяин Грененхофа встретил у тлеющего камина с бутылью мухоморной браги. Пивовар сидел у очага, скучал и мучительно медленно напивался, дымя трубкой. Мир погружался в пахучий туман, где нет ничего — ни радости, ни тоски…
