Наверху оказался такой же бардак, как и внизу. Крыша держалась, что называется, на честной руне. Надеюсь, никого не придавило. Идя назад с Кордовым сундучком, я заглядывал в открытые комнаты — мало ли, может, кто-то спал, или не успел выскочить, или ещё что. Но, к счастью, везде было пусто.
В последней комнате оказался Унтах. Он сидел за столом и что-то спешно записывал в толстенную книгу. В скупом свете огарка я заметил, как блестящая дорожка медленно пересекает его лицо. Он замер и бережно снял слезу кончиком пера. С удивлением глядел на неё, словно не веря, что ещё может плакать. Тут бы мне отвернуться и незаметно улизнуть. Но в тот миг я лишь пожалел, что не умею слагать висы.
А Унтах сказал:
— Доброй ночи, рыжий безумец.
Я покраснел. Тот, кого я бы хотел видеть мёртвым, говорил слишком тепло. Как друг или родич. Не предо мною держать ему ответ.
— Доброй ночи, человек тени, — сказал я и поклонился.
Корд'аэн, увидев свой сундучок, улыбнулся, преклонил колено перед дамами, пожал руку их могучему спутнику, потом взял у меня свои пожитки, снова улыбнулся, и мы пошли на причал, к Мысу Эльдира.
* * *
— Все вопросы — потом! — приказал Корд. — В другой раз. Я понимаю, что тут слишком многое случилось для одного вечера, и говорить о том будут самое меньшее до осеннего праздника жертвоприношений, а ты имеешь право на правду, но будь добр — прояви хладнокровие и невозмутимость.
— Сказать по чести, это не достоинства моего народа, но коль скоро ты просишь, я постараюсь. Но ты хотел о чём-то переговорить?
— Снорри, друг мой, честно говоря, у меня в голове сейчас такая каша, что лучше отложим на другой раз. Я вернусь дня через три-четыре. Тогда и потолкуем.
— Хэй, Корд! — окликнул я его, когда он уже взошёл на борт.
— Чего?
— Жаль ты его не убил! Я потерял десять гульденов!
— А приобрёл самое меньшее четыре сотни! — весело рассмеялся друид.
Кстати, да, я теперь один из самых богатых горожан. Но от этого не легче.
— Погоди!
— Ну? Быстрее, Снорри, ты задерживаешь!..
— Давайте там быстрее, влюблённые! — раздался крик ладейщика.
— Будет ли рассвет?
Корд'аэн О'Флиннах помолчал, и весь мир внимал его молчанию. А потом сказал:
— Рассвет будет, Снорри сын Турлога. Но трудно сказать, увидим ли мы его.
И отвернулся.
Ладья уходила на юг, во тьму летней ночи, унося в неведомое друида и его пророчество. Ветер дул из-за пределов мира, холодный ветер, что несёт на крыльях перемены.
Было лето, самый конец. День ото дня холодало. Спели яблоки и хмель. Наступит осень. Мы с Митрун поженимся. Будет много работы в саду. И видят боги и Предки, мне ни к чему перемены на когтях и крыльях запредельного ветра. И слышать ничего не хочу.
